Том Райт - Ииисус: последние дни

Наконец, не желая более усиливать возбуждение толпы, Пилат велит освободить Варавву (Мк 15:15). И опять же этот ход не свидетельствует о его слабости. На самом деле здесь Пилат заботится о том, чтобы не обидеть своих союзников — влиятельных священников. В других случаях Пилат сталкивался с недовольством «черни», то есть обычных людей, а не влиятельных священников. И здесь он хочет удовлетворить пожелания влиятельных священников, однако предварительно убедившись в том, что не совершает ошибки. Выдав Варавву народу, Пилат передает Иисуса в руки римских воинов, которые будут совершать казнь.

В евангелиях Пилат выглядит колеблющимся правителем, который желал бы отпустить Иисуса, но в итоге вынужден уступить требованиям влиятельной иерусалимской элиты. Многие ставили под сомнение достоверность этой картины. Иные предполагали, что евангелистами здесь двигали апологетические мотивы: что они стремились представить Иисуса и первых христиан союзниками Рима. В конце концов, говорят сторонники этой теории, именно иудейские правители, а не римский префект желали убить Иисуса. Евангелисты могли литературно использовать образ колеблющегося и нерешительного Пилата, это вполне вероятно. Но крайне неправдоподобно думать, что они ее изобрели. Если мы вспомним политическую и социальную обстановку тогдашней Палестины, то не станем удивляться тому, что Пилату не хотелось столь публично и столь вызывающе предавать казни известного галилейского пророка, многие последователи которого находились в эти дни в Иерусалиме. Иисус на кресте мог спровоцировать бунт, а этого Пилат изо всех сил стремился избежать. Поскольку Иисус не призывал к вооруженной борьбе, он представлял для Рима сравнительно небольшую опасность. Здесь было бы достаточно бичевания и какого–то срока тюремного заключения. Однако влиятельные священники настаивали на его смерти. Пилат уступил им, но при этом ясно продемонстрировал, что желание казнить Иисуса исходит не от него самого.

Над приговоренными к распятию нередко насмехались и до, и во время казни. В случае Иисуса это началось еще на иудейском совете. Ему закрывают лицо, а затем кричат: «Прореки» (Мк 14:65). В конце концов, если он действительно пророк, он и с завязанными глазами с помощью предвидения может узнать, кто наносит ему удары. Я уверен, что стражникам и слугам влиятельных священников все это казалось прекрасным развлечением.

Затем над Иисусом издеваются солдаты, подчиненные Пилату, причем на римский манер: «И одевают Его в пурпур и, сплетя терновый венец, надевают на Него. И начали приветствовать Его: да здравствует Царь Иудейский! И били Его по голове тростью, и плевали на Него и, опускаясь на колени, поклонялись Ему» (Мк 15:17–19). Насмешки солдат представляют собой пародию на почести, воздаваемые кесарю. На него надевают терновый венец, напоминающий о триумфальном венке кесаря, и пурпурный плащ, в руку ему вкладывают трость (символизирующую скипетр) и к нему обращаются как к царю (Мк 15:18–19). Когда умирающему Иисусу предлагают уксус с пряностями, возможно, это также продолжение насмешек (Мк 15:23, Лк 23:36), быть может, уксус — это как бы вино с пряностями, которое часто подавали царям. Источники поздней античности рассказывают о подобных случаях издевательств.

Близкую параллель с насмешками над Иисусом как над царем иудейским мы находим у Филона в истории, случившейся чуть раньше. Это произошло во время визита царя Агриппы в Александрию, где толпа схватила одного безумца по имени Карабас, который жил на улице и служил забавой зевакам ( Против Флакка 36–39). Далее Филон пишет:

Пригнав несчастного к гимнасию, его поставили на возвышенье, чтобы всем было видно, соорудили из папируса нечто вроде диадемы, тело обернули подстилкой, как будто плащом, а вместо скипетра сунули в руку обрубок папирусного стебля, подобранного на дороге. И вот он, словно мимический актер, обряжен царем и снабжен всеми знаками царского достоинства, а молодежь с палками на плечах стоит по обе стороны, изображая телохранителей. Потом к нему подходят: одни — как бы с изъявлениями любви, другие — как будто с просьбой разобрать их дело, а третьи — словно прося совета в государственных делах. Потом в толпе, стоящей вокруг него кольцом, поднимаются крики; Карабаса величают Марином (так у сирийцев зовется господин), ибо всем было известно, что Агриппа сам родом из Сирии и что значительная ее часть входит в состав его владений.

Эта знаменательная история хорошо отображает то, что происходило в соответствующий момент с Иисусом. Разумеется, это вовсе не значит, что Марк и другие евангелисты, описывая насмешки над Иисусом, воспользовались этой историей или трудом Филона. Бывали и другие подобные случаи. Здесь уместно вспомнить, например, грубое и унизительное обращение солдат с императором Вителлием, смещенным со своего поста (69 н. э.): его водили по тем самым местам, где ему ранее воздавали почести (см. Дион Кассий 64.20–21). Теперь честь обратилась в позор и насмешки.

Насмешки над Иисусом также отражают некоторые аспекты римского триумфа, когда кесаря провозглашают императором и ему воздают почести. Пурпурный плащ, терновый венец (напоминающий венец из плюща), трость, которой Иисуса бьют по голове, поклонение как пародия на почести — все это напоминает об атрибутах и почестях во время триумфа римского императора, который в пурпурной тоге, триумфальном венке и со скипетром принимает поклонение подданных — например, Юлий Цезарь (Дион Кассий 6.23; 44.11); Август (Аппиан, Гражданская война 5.130); Гай Калигула (Дион Кассий 59.25.3). Пурпурный плащ напоминает также об одеяниях эллинистических царей (порфире), правивших до того [см. 1 Мак 10:20 («порфиру и золотой венец»), 62 («облечь его в порфиру»); 11:58 («носить порфиру»); 14:43–44 («одеваться в порфиру»); Лк 16:19 («одевался в порфиру»)].

Можно вспомнить также об изощренном издевательстве над маккавейским мучеником Елеазаром, которого раздели, бичевали, пытали и который затем, умирая, до последнего момента молился о спасении Израиля (4 Мак 6:1–30). Похожие вещи мы найдем в древней записи показаний, где упоминается об издевательстве над будущим монархом: «Паул (говорил) о царе, как его вывели и (над ним насмехались); и Теон зачитал указ Лупуса, который приказывал привести его к Лупусу, чтобы над ним насмехаться…» ( П. Лувр. 68 1.1–7). Плутарх, писавший в начале II века н.э. ( Помпей 24.7–8), рассказывает об издевательстве пиратов над захваченным ими пленником, который заявил, что он римский гражданин. Его почетно одевают («облачали в тогу»), ему оказывают разные почести (в том числе «становясь на колени»), а затем сталкивают за борт ( Помпей 24.7–8).