Франсин Риверс - Любовь искупительная

Ангелочек с удовольствием провалилась бы сейчас под землю. Она крепко зажмурилась, стараясь изолировать себя от этой кричащей, будто разъяренной толпы, пытаясь прислушаться к этому пугающему, тихому голосу в своей голове. Он называл ее тем именем, которое, с тех пор как умерла мама, она слышала только во сне.

«Что Ты хочешь, чтобы я исполнила? Скажи мне. О, Боже, скажи мне!»

«МОЮволю».

Ее переполняло отчаяние. Она не понимала, что это значит.

— Пора идти, — сказал охранник. — Сама дойдешь? Даже если бы она смогла вырваться, куда бежать? Она открыла глаза, и внезапно внутренняя дрожь прекратилась. Она не могла этого объяснить, но она ощущала покой. Такой неестественный. Она посмотрела на охранника величественно.

— Если ты отпустишь мою руку, — сказала она. Он удивленно моргнул и отпустил ее. Она сделала шаг вперед, и он отодвинул занавес, пропуская ее на сцену.

Как только она показалась, публика словно сошла с ума. Мужчины кричали, свистели и мяукали. Она, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой, вышла на середину, где стоял Хозяин, улыбаясь ей со зловещим наслаждением. Ему пришлось наклониться к ее уху, чтобы она смогла услышать его сквозь невероятный шум.

— Чувствуешь свою власть, Ангелочек? Ты можешь разделить ее со мной. Мы сможем поставить их на колени!

Потом он ушел, а она осталась стоять одна посреди сцены.

Шум был оглушительным. Они что, все взбесились? Ей хотелось убежать и спрятаться от этой толпы. Ей хотелось умереть.

«ПОСМОТРИ НА НИХ».

Она постаралась придать своему лицу прежнее высокомерное и презрительное выражение и окинула взглядом переполненный зал.

«САРА, ПОСМОТРИ В ИХ ГЛАЗА».

Она стала смотреть в устремленные на нее глаза, — сначала тех, кто сидел ближе к сцене, потом остальных. Многие были очень молоды. Они поедали ее пустыми, голодными глазами. Она узнала эти взгляды. Разочарование, разбитые мечты и неудачи, поражение. Не то ли это отчаяние и разбитые иллюзии, в плену которых находилась она сама? Она посмотрела на мужчин, стоявших у карточных столов. Они не сводили с нее глаз. Она взглянула на мужчин, сидевших у стойки бара, отделанной красным деревом. Они держали в руках стаканы с виски. Ей кажется, или шум действительно затихает?

— Спой нам что–нибудь, — потребовал кто–то из сидевших сзади. Его тут же поддержали. Она не могла вспомнить ничего, кроме одной песни, совершенно неуместной, никак не подходящей для этого собрания.

— Пой, Ангелочек!

Шум снова стал нарастать, словно морской прилив, и пианист, ударив по клавишам, наиграл разухабистую мелодию, которую узнало большинство собравшихся. Кто–то хрипло подпел, сопровождая пение развязным смехом.

«ПОЙ, ВОЗЛЮБЛЕННАЯ».

Она закрыла глаза, чтобы укрыться от людей, и запела. Нет, совсем не ту песню, которую они ожидали, но другую, из ее недавнего прошлого. Когда она пела, ей показалось, что она стоит рядом с Михаилом и Мириам у колодца, наклонившись над водой, и они ноют все вместе, и звуки их голосов словно окутывают ее. Она представила Михаила и Мириам, стоящих рядом. Она словно наяву слышала теплый смех Мириам. «Громче, глупышка. Чего ты боишься? Ты можешь петь. Ну, конечно, ты можешь петь».

А потом Михаил вторил, словно эхо: «Громче, Фирца. Пой так, словно ты веришь этому».

«Но я не верю. Я боюсь верить». В этот момент она внезапно замолчала. Она открыла глаза, не понимая что происходит. Слова пропали, как будто стерлись из памяти.

Вокруг стояла тишина, все мужчины смотрели на нее, одну посреди пустой сцены. Она чувствовала, как набежавшие слезы жгут ей глаза. «О, Боже, помоги мне поверить!»

Вдруг она услышала, как кто–то запел вместо нее, подхватив гимн с того места, где она остановилась. Голос был такой же низкий и глубокий, как у Михаила, отчего ее сердце взволнованно заколотилось. Она пробежала глазами толпу и увидела того, кто пел, — высокого седовласого мужчину в деловом костюме, стоявшего недалеко от стойки бара.

Слова вернулись к ней так же внезапно, как исчезли, и она продолжала петь вместе с ним. Он медленно шел сквозь расступающуюся перед ним толпу. Остановившись перед сценой, улыбнулся ей. Она ответила на улыбку. Потом опять посмотрела на мужчин, которые теперь стояли молча, словно онемев. Некоторые из них не могли поднять на нее глаза и со стыдом отворачивались.

— Зачем вы пришли сюда? — воскликнула она. Слезы душили ее, застилая глаза. — Почему вы не дома, с вашими женами и детьми, или матерями и сестрами? Неужели вы не знаете, куда вы пришли? Неужели вы не понимаете, где вы находитесь?

Занавес позади нее распахнулся, и на сцену выскочили танцовщицы. Пианист вновь ударил по клавишам, и девушки вокруг нее громко запели, высоко задирая голые ноги. Кто–то из зала начал хлопать и издавать одобрительные возгласы. Остальные стояли молча, борясь со стыдом.

Ангелочек медленно ушла со сцены. Она увидела, что Хозяин дожидается ее: такого взгляда в его глазах она никогда еще раньше не видела. Его лоб покрылся крупными каплями пота, лицо побелело от злости. Грубо схватив ее за руку, он увлек ее за занавес.

— Что на тебя нашло? Что заставило тебя делать эти глупости?

— Я думаю, Бог, — проговорила она ошеломленно. Она почувствовала торжество — и присутствие такой невероятной силы, что ощутила дрожь. Она подняла глаза на Хозяина и вдруг осознала, что больше не боится его.

— Бог? — в его устах это слово прозвучало, как нецензурная брань. Его глаза сверкали бешенством. — Я убью тебя. Мне следовало уже давно это сделать.

— Ты ведь боишься, верно? Я просто кожей ощущаю твой страх. Ты боишься чего–то, чего даже не можешь увидеть. И знаешь почему? То, что есть у Михаила, обладает куда большей силой, чем все то, что есть у тебя. Такой силы у тебя никогда не будет.

Он поднял руку, чтобы ударить ее, но за его спиной раздался тихий мужской голос. — Только прикоснись к этой даме, и я прослежу за тем, чтобы тебя повесили.

Хозяин резко обернулся. Мужчина, который пел вместе с ней, стоял в нескольких метрах. Он был немного ниже ростом и физически слабее Хозяина, но в нем чувствовались сила и власть. Она взглянула на Хозяина, чтобы проверить, ощущает ли он то же самое, и увидела, что да. Ее сердце неистово застучало.

— Не хотели бы вы уйти отсюда, мисс? — спросил незнакомец.

— Да, — ответила она. — Да, я хочу. — Ей были не важны его намерения. Достаточно было того, что у нее появилась возможность сбежать, и она ухватилась за нее, как за спасительную соломинку. Она ожидала, что Хозяин разразится угрозами, попытается остановить этого мужчину, однако он просто стоял на том же месте, бледный, словно смерть, не произнося ни слова. Кто же этот человек?