Высокопреосвященнейший Иоанн - САМОДЕРЖАВИЕ ДУХА

Поставление в 1491 году митрополитом еретика Зосимы привело тайное общество жидовствующих в господствующее положение не только в сфере административно-государственной, но и в области церковного управления. И все же звездный час еретиков приходится на время более позднее – на 1497-1498 годы, когда наследником престола был официально объявлен Дмитрий, внук Иоанна III, сын Иоанна Молодого, умершего в 1490 году. Особый вес получила в этой ситуации мать наследника – Елена, склонявшаяся к ереси и удерживавшая великого князя от крутых мер против нее.

Но главная опасность была даже не в этом. Иоанн III был женат дважды. Его первая жена – "тверянка" – умерла рано, успев ему родить сына, Иоанна Молодого. Вторично Иоанн III женился а Зое (Софье) Палеолог, племяннице последнего византийского императора Константина Палеолога. Воспитанная в католическом окружении, царевна тем не менее сделалась в Москве ревностной поборницей Православия. Этот брак сообщал Москве новую роль, делая ее преемницей державных обязанностей Византии – хранительницы и защитницы истинной веры во всем мире.

Утверждение престола великого князя Московского за сыном Иоанна III от его брака с Софьей Палеолог делало эту преемственность необратимой, передавая ее по наследству и всем будущим государям Московским. Партия еретиков старалась предотвратить это всеми силами. Наконец, в 1497 году великого князя удалось убедить, что Софья готовит заговор в пользу своего сына Василия. 4 февраля 1498 года наследником был объявлен Дмитрий. Впрочем, недоразумение вскоре объяснилось, и уже со следующего, 1499 года, начались гонения на сторонников Дмитрия, закончившиеся опалой для него и его матери. Но в течение двух лет еретики находились на волосок от того, чтобы получить "своего" великого князя.

Такова была внешняя деятельность еретиков. Не менее разрушительным являлось и внутреннее содержание их учения. Еретики отвергали троичность Бога, Божество Иисуса Христа, не признавали церковных Таинств, иерархии и монашества. То есть, главные положения ереси подрывали основы основ благодатной церковной жизни – ее мистические корни, догматическое предание и организационное строение. Лучшее оружие для разрушения Церкви трудно придумать.

Одним из первых почувствовал приближение "пагубной и богохульной бури" преподобный Иосиф. Еще в конце 70-х годов, будучи насельником Боровского монастыря, он написал послание против еретиков, отрицавших иконописные изображения Троицы. Когда ересь обрела покровителя в лице митрополита Зосимы, преподобный Иосиф не остановился перед публичным обличением ересиарха, называя Зосиму в своих письмах "антихристовым предтечей" и "сосудом сатаниным", не отступая в обличениях до тех пор, пока собор не осудил митрополита. Верность истине святой поставил выше правил внешней дисциплины.

Вероятно, не без влияния преподобного Иосифа или единомысленных ему иерархов в предисловии к новой Пасхалии, изданной после 1492 года, засвидетельствовано признание Русской Церковью своего преемственного по отношению к Византии служения. Дерзновенно истолковывая слова Господа Иисуса Христа -"И будут перви последний и последний перви", – авторы предисловия провозглашают ту важнейшую основу русского религиозного сознания, которая позже выльется в чеканную формулу "Москва – третий Рим". "Первые", говорится в предисловии, это греки, имевшие первенство чести в хранении истин веры. Ныне же, когда Константинополь пал, наказанный за маловерие и вероотступничество, – греки стали "последними", и служение византийских императоров переходит к "государю и самодержцу всея Руси", а роль Византии – "к новому граду Константинову – Москве, и всей Русской земле…"

Деятельность преподобного Иосифа давала результаты. Иоанн III вызвал к себе святого и много беседовал с ним о церковных делах, признаваясь, что еретики и его старались привлечь на свою сторону.

"Прости меня, отче… Я знал про новгородских еретиков", – говорил великий князь.

"Мне ли тебя прощать?" – отвечал преподобный.

"Нет, отче, пожалуй, прости меня. Митрополит и владыки простили меня".

"Государь! -возразил Иосиф. – В этом прощении нет тебе пользы, если ты на словах просишь его, а делом не ревнуешь о православной вере. Вели разыскать еретиков!"

"Этому быть пригоже, – ответил Иоанн Васильевич. – Я непременно пошлю по всем городам обыскать еретиков и искоренить ересь". Однако боязнь погрешить излишней суровостью долго удерживала князя от решительных действий. "Как писано: нет ли греха еретиков казнить?" – тревожно допытывался он у преподобного, пригласив его к себе еще раз. И лишь соборное решение духовенства, проклявшего еретиков и постановившего предать казни наиболее злостных из них, успокоило великокняжескую совесть.

Преподобный Иосиф, вероятно, излагал Иоанну III также учение о том, что "царь… Божий слуга есть", и что это обязывает его к особому вниманию в защите святынь. В эти обязанности входит и стремление к "симфонии властей" – светской и церковной, основанной на их совместном религиозном служении и разделении конкретных обязанностей.

Таким образом, окончательный разгром ереси совпадает с вступлением русского народа в служение "народа-богоносца", преемственного хранителя святынь веры, и с утверждением взглядов на взаимозависимость и взаимную ответственность светских и духовных властей.

НЕ МЕНЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНА была роль преподобного Иосифа в разрешении так называемого "спора о монастырских имениях". Роль государства в защите церкви была уже ясна, а вот какова роль церкви в укреплении государства? Где границы ее участия в мирской деятельности? Подобные вопросы породили проблему церковного имущества.

Первоначально мнение о необходимости насильственного уничтожения монастырских вотчин являлось частью еретического учения жидовствующих. Это было ничто иное как попытка лишить церковь возможности просветительской и благотворительной деятельности, первым шагом на пути к конечной цели – уничтожению монашества как источника благодатного воздействия на мир, на его жизнь, на весь народ. Сердце России билось в обителях монашеских, поэтому именно монастырские имения стали объектом разрушительной критики еретиков. В 1503 году на церковном соборе Иоанн III поднял вопрос о "землях церковных, святительских и монастырских". Ересь уже агонизировала, и решение собора лишь оформило юридически всем понятную необходимость церковного землевладения. Монастырские имения решено было оставить и узаконить.

Вопрос о церковных имениях часто становился предлогом для противопоставления двух святых подвижников – Иосифа Волоцкого и Нила Сорского (1453-1508). Их приверженность к двум разным формам проявления единого монашеского подвига – общежитию (киновии) и скитскому житию – пытаются представить в виде "противоречий" и "спора". В действительности для этого нет никаких оснований. История вкратце такова.