Борис Деревенский - Представление о христианах в античном обществе

Нам важно прежде всего то, что сатирик зафиксировал распространенное в тогдашнем обществе представление о христианах как о людях многим похожих на эпикурейцев или даже полностью идентичных им. Сближение и отождествление представителей новообразованной религии с членами этой традиционной философской школы кажется странным только на первый взгляд. В эпоху поздней античности эпикурейцы рассматривались не столько как представители одного из направлений философской мысли, сколько и прежде всего как безбожники, атеисты. Так же, между прочим, к ним относились и сами христиане. Климент Александрийский (150-215 гг.) называл Эпикура «основателем атеизма», который вообще отказывался почитать богов (Строматы, I, 1, 2; V, 116, 3). Само понятие «эпикуреец» служило синонимом слову «безбожник», и по свидетельству Лукиана, являлось «величайшим ругательством» (Александр или лжепророк, 46). Эпикурейцами гнушались так же, как отцеубийцами (Пир, 6). Теперь нам становится ясным подтекст этого обозначения.

В Талмуде заимствованное из греческого языка слово «эпикуреец» служит синонимом слову миней («еретик»). «А какие лица не имеют удела в будущем мире? – читаем в Мишне. – Кто говорит, что нет воскресения мертвых [в Торе] и что Тора не от Неба, а также эпикурейцы» (Сангедрин, 10.1). Комментаторы отмечают, что раввины вкладывали в термин «эпикуреец», как минимум, два значения: 1) человек, отвергающий Библию, обычаи отцов и традиционную религию; 2) человек, ведущий распутную, развратную жизнь. Рабби Вениамин (XII в.) в своем «Путешествии» называл эпикурейцами кипрских иудеев-еретиков, отвергавших традиционное почитание субботы. «Израильтяне предают их анафеме повсюду», – тут же отмечает рабби Вениамин. Но не следует забывать и о втором пункте традиционного взгляда на эпикурейство как на пропаганду «радостей желудка и услад любви». Такая оценка эпикурейцев была почти всеобщей в позднеантичной литературе. Считая христиан эпикурейцами-безбожниками, обвинители по необходимости считали их также и развратниками. Из первого вытекало второе. Мнимая связь христианства и эпикурейства в этой части отмечена Иустином: «говорят, что мужеложствуя и беззаконно совокупляясь с женщинами, мы подражаем Зевсу и другим богам, находя для себя в этом защиту в сочинениях Эпикура и поэтов» (2-я Апология, XII, 5). Об этом представлении о христианах подробнее мы поговорим в главе «Изуверы и кровосмесители».

Наиболее частое обвинение христиан, которое мы встречаем в источниках, – то, что они «нечестивцы и безбожники» (avsebei/j kai. a; qeoi) ( Иустин . 1-я Апология, 6; 2-я Апология, 3) «безбожники, нечестивцы и святотатцы» (atheos, impios, sacrilegos) (Арнобий Старший . Против язычников, III, 28, 3; V, 30, 1). Само христианство характеризовалось как «безбожная и беззаконная ересь» ( Иустин . Диалог с Трифоном, 17; 108), «безбожная религия, полная нечестия и святотатства» ( Арнобий Старший . Против язычников, I, 25, 3-4). Безбожие христиан, по мнению обвинителей, выражалось в следующем: «они презирают храмы как гробницы [богов], отвергают богов, насмехаются над священными обрядами» ( Минуций Феликс . Октавий, 8); «они исполнились такой самоуверенности, что не следуют установлениям древних и, может быть, даже тому, что принято было их родителями. Каждый живет по собственному усмотрению, как хочет: они сочинили сами себе законы, соблюдают их и составляют по разным местам различные общества» (из эдикта императора Максимиана 307 г. – Евсевий Кесарийский . Церковная история, VIII, 17, 7).

Ситуация осложнялась тем, что образ евангельского Христа использовали в своей проповеди самые разные религиозные группы, в том числе и те, к которым Церковь относилась отрицательно, и в свою очередь обвиняла их в нечестивости и безбожии. «Было много таких, – сообщает Иустин Мученик, – которые, приходя во имя Иисуса, учили говорить и делать безбожное и богохульное… Ни с кем из них мы не сообщаемся, зная что они безбожны, нечестивы, неправедны и беззаконны, и не почитают Иисуса, а исповедуют Его только на словах» (Диалог с Трифоном, 35; ср. Игнатий . К Ефесянам, 7:1; Ориген . Против Цельса, II, 3). Далее Иустин поясняет, что имеет в виду Маркиан, Валентиниан, Василидиан, Сатурнилиан и прочие гностические и еретические секты. Сама по себе ожесточенная полемика между «истинными» и «не-истинными» почитателями Христа не могла не произвести неблагоприятного впечатления на окружающее общество, не разбиравшееся в тонкостях церковной теологии, и, конечно же, не способствовала престижу христианства в целом.

Представление о безбожии сложилось задолго до появления христианства. Всякий раз, когда в античной литературе, включая раннехристианскую, речь заходила о «классическом» безбожии, то неизменно упоминались Диагор Мелийский по прозвищу Безбожник (Атеист), Феодор Киренский, а также Протагор из Абдер. В эпоху поздней античности наряду с ними все чаще стал называться Эпикур. О последнем мы говорили выше. Скажем несколько слов и о других «классических» безбожниках. Поэт V в. до н. э. Диагор Мелийский прославился насмешками над таинствами Элевсинских мистерий и критическими замечаниями о вере в богов. Около 415 г. до н. э. в Афинах против него возбудили судебный процесс по обвинению в безбожии, и он бежал на Пелопоннес. Сохранилось несколько анекдотов, иллюстрирующих его безбожие. Так, рассказывали, что он готовил на огне еду, используя в качестве топлива деревянную статую Геракла. Примерно такие же анекдоты доксографическая традиция передавала о Диагоре Киренском, ученике философа Аристиппа (ок. 435-366 гг. до н. э.), и о софисте Протагоре из Абдер (ок. 490-420 гг. до н. э.); последний будто бы также был обвинен в безбожии, бежал от суда и погиб в кораблекрушении, произошедшем по воле свыше. Обвинение в безбожии звучало и на процессе Сократа в 399 г. до н. э. ( Платон . Апология Сократа, 26с).

Понятия «нечестивость» и «безбожие» были взаимозаменяемыми. Греческое слово avse, beia означает и то, и другое. Нечестивость проявлялось главным образом по отношению к богам или божественному и состояла в кощунственном оскорблении богов, – либо словом (blasfhmi, a – богохульство [37]), либо делом (i`erosule, w – похищение ритуальных предметов и изображений, а также их порча или уничтожение [38]). О нечестивцах следовало немедленно сообщать представителям власти. «Если кто-либо скажет или сделает что-либо нечестивое, – писал Платон, – любой присутствующий должен этому воспротивиться и донести об этом должностным лицам, чтобы те привели виновных в суд для разбора такого рода дел» (Законы, X, p. 907). На уровне полисов и муниципий избирались опекуны, патроны или «уполномоченные богов», которые наблюдали за правильностью отправляемых ритуалов и соблюдением религиозного календаря. Эти же уполномоченные и разбирали дела нечестивцев. В силу полисной организации общества нечестивость одного из граждан налагала проклятие богов на весь город или общину, если последние не поторопятся надлежащим образом «очистить» святотатца, либо вовсе избавиться от него. Уличенного в безбожии и святотатстве не допускали к общинным обрядам, перед ним закрывались все двери, его чурались как прокаженного, с ним вообще прерывались всякие контакты.