Николай Жевахов - Воспоминания. Том 2. Март 1917 – Январь 1920

"В "Кубанце" помещено следующее письмо из Советской России, полученное одним из казаков Кубанской дивизии:

"10 октября 1923 г.

Получил твое письмо, очень тоскливое и нерадостное. Из содержания его видно, что "вы" уже выдохлись совершенно, потеряли всякую надежду и в будущем "вас" не ожидать такими, какими "вы" ушли от нас. Я просто себе не могу уяснить, что вы там делаете. Какого черта вы там сидите – не идете к нам выручать нас из жидовской неволи-рабства. Мы давно уже кричим караул.

Я себе не могу уяснить, чего вы ждете. Почему вы не идете спасать Родину-Россию, которой сейчас не существует; ту бывшую великую и сильную Россию и славный русский народ, предки которого в свое время неоднократно спасали братьев-славян.

Я удивляюсь всевозможным запросам: "какие общества, категории его и т.д.". В жидовско-хамской России существует: 1) привилегированное красное дворянство (сюда входят: евреи, босовня, беднота, разбойники и русские христопродавцы); 2) крестьянство, служащие и элемент торговли (кулачество, буржуазное и контрревол.).

Все ответственные должности занимают граждане жидовского происхождения (обрезаны). Их сотрудниками вся бывшая босовня, воры, мошенники, уголовные преступники, беднота и русские христопродавцы. Остальные слои в состав общества не входят и считаются неблагонадежным элементом и даже вредным; на него, главным образом, легло все бремя налогов, существующих в совдепии.

Ты, вероятно, себе не представляешь налоговых ужасов, проводимых в Совроссии. Я до осени не имел даже стола, кровати, скамеек и т.д... Словом, спали на полу, кушали из кастрюли по очереди, за неимением ложек и тарелок: обед состоял из кукурузной муки (мамалыга и лепешки из муки пополам с ячменем); и в то же время подлежал налогам... зимой уплатил "труд-гуж-налог" по 30 миллионов за душу; летом душевой – 270 миллионов рублей; в сентябре – 5 700 000 рублей подоходно-преимущественный и т.д. Крестьянство вообще облагается вовсю, и все это идет на поддержание агитации за границей и обогащение "красного дворянства".

В Совроссии есть два общества: привилегированное и крепостное-рабское. Второе по численности преобладающее, между собой враждующее, особенно второе, за которым перевес и сила в будущем, которое с нетерпением ждет случая (войны) для уничтожения жидовско-хамского царства.

Армия (красная) состоит из призывников, которых до призыва обучают и они отбывают лагерные сборы; все командные должности и ответственные посты занимают красные дворяне из жидов.

Общество нравственно пало до неузнаваемости, его нечеловеческая, скотообразная жизнь превратила в полудикое, слепо повинующееся животное, оно нравственно убито навсегда. Правда, в городе можно видеть общество разодетое, разукрашенное золотом, это жены и мамаши главных заправил государства. Бывают и вечера и балы, тоже в названном обществе. Остальное полуголое, оборванное, исхудалое, босое, униженное до неузнаваемости, запуганное, еле таскающее ноги, добывает непосильным трудом хлеб...

Религия свое отстояла: массы ее поддержали и сейчас идет по старому...

Словом, я затрудняюсь тебе все написать... одно скажу, что главная масса кричит караул, призывает помощь, но ее нет. Малейшие новости о свержении кабалы коммунизма страшно интересуют общество, оно ждет начала этого. Общество проклинает Англию и Францию за то, что они оттягивают и не приступают к ликвидации хамской России...

Сие письмо пошли в Париж, в русскую газету или в штаб Врангеля: пусть весь мир знает, что мы кричим о помощи..." (Новое Время, 14 дек. 1923 г. № 792.)

В "Кубанце" находим выдержки из ряда писем, полученных с Родины казаками Кубанской дивизии, работающими в районе Вранье.

Приводим некоторые из них, как наиболее характеризующие быт и настроение нашей южной деревни.

"24 октября 1923 г.

...Новостей особых нету. Грабежи идут вовсю. Порядки, порядки. Живемо, яко горох при дорози. Хто ны схоче, той и не щипне. Да, живемо так, як Бог велит, чисто по граждански. У нас сейчас землю делят. Думаем ихать орать, а хочь боронить... Спряглось 6 граждан. Вот яка наша типерь работа. Перед Покровом забралысь ночни гости до нас у хату – пишлы не в дверь, а прямо в викно, – та в сундук, тай забралы мою одежу и жены моей, та типерь и живем на прочих правах..."

"4 сентября 1923 г.

...Трудно жить на свете – такой камень, что нельзя с души скинуть. Ну ничего, може он оторвеця... Такое воровство, что нельзя жить. Все воры вооружены. Нам нельзя и ложи держать во дворе... Стоят пара волов 200 миллиардов, одна коняка 20 миллиардов, 1 пуд пшеницы 130 миллионов, сапоги 7 миллиардов. Нельзя жить. Сарпинки аршин... 180 миллионов. Такая жизнь, что волосы дыбом становятся. Голые и босые... Я жалею, что не там, ну вертаться нельзя, а ждем вас... Я посылаю письма доплатни, потому в нас хоть и миллионы, но не за что торгувать. Скота нет, хлеба хватило на насинья. Так живем, тай только робым кому то..."

"16 сентября 1923 г.

...Фунт хлеба 10 миллионов, а паршивая селедка 100 миллионов, а о кожевенном товаре и мануфактуре я и писать не буду... Все голы, все босы. Один исход – приобретаем мануфактуру и кожи своими руками, свое изделие, – тем и одеваемся и обуваемся. Увы темна страна, увы бедна она, увы несчастна она, увы в слезах жалких она, увы несчастной нет покрова, забито кругом темной мглой. Припев – взойди о ясное солнце, о ясное солнце, вечерняя заря... Заря не взошла..."

"18 сентября 1923 г.

...Теперь, на это лето, на 24-й год все отказываются от земли – невозможно пользоваться землею, дюже сильный продналог. Теперь-то мужики говорят: "Кабы откуда-нибудь перевернулась власть, так мы кольями били жидов, это они нас мутят..." (Новое Время, 3 января 1924 г., № 809.)

Если бы голод явился действительно только стихийным бедствием, как утверждают большевики и те кто им верит, а не одним из способов истребления русского народа, то советская власть, не проявляя личной инициативы, не мешала бы, по крайней мере, частным лицам бороться с этим бедствием. Мы видим, однако, обратное. Голод содействовал не только истреблению русского народа, но и помогал выкачивать, под предлогом "помощи голодающим" деньги из-за границы, идущие столько же на усиление советской власти в России, сколько и на пропаганду коммунизма в Европе. Помогая "голодающим в России", Европа, в сущности, помогала своим собственным коммунистам и укрепляла их позиции.

Не оставляю без доказательств и этих утверждений.

Вот что мы читаем в русской и иностранной прессе.

"Московский общественный Комитет помощи голодающим распоряжением советской власти закрыт, большинство членов его арестовано. Еще раз большевики доказали миру необоснованность мнения, будто они идут на уступки и эволюционируют." (Еженедельник Высшего Монархического Совета, № 4, от 4 сентября 1921 г.)