Борис Берман - Библейские смыслы

Человек не в состоянии разрушить Замысел Бога. Но он в некоторой мере свободен в выборе условий и путей исполнения этого Замысла. Человек может идти столбовой или окольной дорогой, выбирать ясную или путаную трассу своей жизни, решать продвигаться зряче или наощупь, плутая во тьме или идя на Голос, устанавливающий его Путь.

В Саду Эдена человек, сам того не сознавая, избрал свое жизнепрохождение. Грех Адама, во-первых, состоял в том, что он утратил то естественное свойство религиозного слуха, которое в Саду Эдена вело его по прямой дороге исполнения Воли Бога, перестал слышать Его Голос и ослушался Его.

Во-вторых, грех Адама состоял в том, что человек «познал», принял в себя путаницу взаимопроникающих «добра и зла», познал мнимое добро и стал носителем «результата зла» и «результата добра». Он не только духовно оглох, но и ослеп, зашорен разумом.

В-третьих, грех Адама состоял в том, что его воображение порочно заработало, он устыдился себя, познал стыд, которого до того не ведал в себе.

В-четвертых, грех Адама состоял в том, что он впустил в себя Нахаша, стал самостным душевным существом, обрел ложное самоощущение. Его нефеш из характерной стала самоличностной, самодостаточной и самовольной.

В результате «грехопадения» изменился статус, звучание и значение животной души человека, его нефеш. Этот роковой результат виден в глубокомысленной символике первой буквы алфавита, буквы «алеф». В этой букве мудрецы даже видят графический символ Начала (Главы) Творения, его «решит» (см. Б. 1:1). В «алеф» есть и две точки (правая и левая, мужская и женская, верхняя и нижняя) характеризующие изначальную двойственность, заложенную в Творении – есть и наклонная линия, «ракия», разделяющая верхнее и нижнее и соединяющая два Света: Свет вне Мира и Свет внутри Мира. Этой же структурой буквы «алеф» можно проиллюстрировать и то, что произошло с Адамом в Саду Эдена.

Перемещенный в Эден человек изначально сформирован из двух «йод», двух равноправных начал: левой, «женской» – нефеш, и правой, «мужской» – нешама. В результате греха Адама левая «йод» падает вниз и перевертывается «хвостиком» вверх, правая «йод» остается там, где была, наверху. Адам производит «опоясывание» – проводит разделяющую линию. Но она есть одновременно и объединяющая линия, единящая два формирующих человека начала.

«Йод» нешама соединяется с этой линией сверху, перевернутый же «йод» нефеш энергично рвется подняться вверх, на соединение с нешама. «К нему стремление твое», – невольно вспоминаются слова, чуть ниже сказанные про женщину и женское душевное начало в человеке.

В букве «алеф» не только падение и разделение, но и все еще сохранившаяся целостность духовной структуры человека и стремление к ее восстановлению, низа с верхом – восходящий Путь падших людей.

После первого греха Господь Бог обращается к Нахашу, женщине и Адаму. К Нахашу – с проклятием. К Адаму и Хаве – с изменением стратегии их жизнепрохождения.

« И сказал Господь Бог женщине: « Что это ты сделала? » И ответила женщина: « Нахаш соблазнил (hишиани) и я ела » (Б.3:13).

Словом «hишиани» женщина стремится передать иллюзорность произведенного над ней действия: Нахаш «посулил мне нечто, что не оправдалось», он «соблазнил» меня. И заметьте, Бог не вступает в объяснения с Нахашем. Он проклинает его:

« И сказал Господь Бог Нахашу: « Раз ты сделал это – проклят ты (арур ата) перед всякой беhема и всяким зверем »

Понятие «арур», проклятие, противоположно понятию «браха», благословение, давание блага. «Арур» означает вырванность, оторванность, отрезанность от всего, что дает благо. Сравните со словом «арири», бесплодный, не дающий порождений, лишенный благости продолжения себя. Нахаш

– то начало самостности, на котором произрастает зло в человеке, – проклят. Бог не уничтожает его, но отрывает его от источника мощи жизни и лишает его способности совершенствовать себя дальше. Люди зря так часто ссылаются на необоримость самостного начала в себе. Нахаш в человеке ослаблен, оторван от источника собственных соков жизни, проживает в человеке паразитом и вором, питающимся от его жизненных сил. Это уже не «прямоходящее» духовное существо, которое способно ясно, открыто и без надрыва заявить о себе.

« В извивании (гехон) своем ты будешь ползать, и прах (афар) ты будешь есть все дни жизни » (Б.3:14).

Конечно, реальная змея не ест «прах», а питается мелкими животными. «Прах» (афар) – тут символ низменности. Господь лишает Нахаша вкуса к жизни. Нахаш не получает наслаждения и блага от своей пищи. Он алчет, но все, что потребляет он, – низменно и безвкусно, все, как прах, и все прахом. Таково, разумеется, и действие самостного начала Нахаша в человеке.

«Гехон» – не «брюхо», как обычно переводят, а «извивание». Змея для человека – образ чего-то отвратительного, неслышного, от чего он инстинктивно отшатывается. Нахаш, как змея, ползает, извиваясь в нас. Всякий его путь есть это построенное на обмане извивание во тьме. Технику извивающейся хитрости Нахаша в нашем веке отчасти проследили и З. Фрейд и его последователи.

« И вражду положу между тобой и женщиной и между твоим потомством и ее потомством; она будет разить тебя в голову, а ты будешь поражать её пяту » (Б.3:15).

В некотором, для нас уже отвлеченном смысле Нахаш «вожделел» к женщине. Теперь, напротив, между ними поставлена неотменимая вражда – на все поколения, навсегда. Эту извечную вражду к отвратительно извивающейся низменности Нахаша знает (в себе и вокруг себя) всякая желающая душевного здоровья женщина. Женщина, оказавшаяся во власти Нахаша, нравственно ужасна. Нахаш и самоотречение, Нахаш и человеческое чувство ближнего несовместны.

«Шаф» – резкий разящий бросок змеи, всегда неожиданный. Эти внезапность и резкость есть и в действиях Нахаша в душе. Про него сказано, что он «тешуфена акев» – будет поражать пятку, бросаясь сзади. Он подкрадывается как бы сзади, с неосвещенной сознанием стороны души, и выбирает момент броска так, чтобы застать душу врасплох. Сам укус Нахаша («в пятку») не болезненный, но опасен по последствиям, по яду низменности и эгоцентризма, проникающего затем в жизнеопределяющие центры души и отравляющего их. Справиться с этим отравлением бывает трудно. Лучше не допускать броска Нахаша, предупреждать его нападение.

Но сделать это непросто хотя бы потому, что Нахаш ничего членораздельно о себе в душе не произносит, он шипит («нашар») в ней и прячется в бессознательности, предпочитая нападать на не сознающую опасность душу. Бдительность души важна тогда, когда Нахаш ещё не пробужден в ней. Человек сам призывает его к себе, сам возбуждает его на себя своим воображением. Разить Нахаша следует сразу же, как только раздалось его «шипение» в душе. Иначе он возбудится, бросится и поразит. Тут – борьба: кто кого и когда. Такова ситуация внутренней жизни человека после рокового ослушания Адама.