Юрий Харчук - Озарение: история Пробужденного

Если человек, фауна, флора не будут приспособлены к ее «путешествию» на другой уровень, другую среду – их цивилизация погибнет. Этот феномен и описывается в разных религиях как «конец света».

– Что собой значат места на планете, где строятся эзотерические приходы, ашрамы, собрания паломников?

– Каждое такое место не случайно. На него исходит открытый портал из Космоса, посылая через него на определенные участки Земли космическую энергию для ее подпитки, так же как и солнечные лучи. В свою очередь, Земля через эти порталы отдает Космосу свою энергию, и заряжает также ею все живые существа на планете. Через эти энергетические потоки оккультисты и эзотерики могут связываться с Высшими Силами, с Высшим Разумом непроявленных миров, получать информацию из хроник Акаши, вести диалог с высшими сущностями; выходить своим существом в иные миры.

– Значит, где собираются паломники – там эти явления и происходят?

– Точно!

– В станице Ленинградской, где я живу, каждый год весной происходит паломничество оккультистов и эзотериков разных направлений. Место их собрания – «Дубовая роща». Сможем ли мы общаться там?

– От меня это не зависит, но я попробую.

– Я буду рад увидеть и услышать тебя, Анастасия, у меня на Родине в «Дубовой роще».

Пока мы с Анастасией вели свой диалог, Солнце поднялось в зенит.

– Мне пора, – сказала она.

– Подожди, у меня еще столько вопросов!..

– Выходи в астрал! Мне не выйти из физической оболочки Земли, если лучи Солнца станут слабее. Они выносят меня к тонкой оболочке Земли. А потом меня провожают через астрал Воины Света на мой духовный уровень. Удачи тебе! И не забудь про человека со шрамом.

Силуэт ее медленно стал таять, постепенно удаляясь и рассеиваясь. Тут же вслед за ним вспорхнули в воздух два голубя, унося ввысь дух Анастасии.

Мое сознание, загруженное космической информацией, постепенно возвращало меня в бренный мир. Я еще продолжал сидеть в позе лотоса, когда мой слух уловил чьи-то возгласы:

– Мужик, ты чё?! Эй, ты чё?!

Когда я открыл глаза, передо мной стоял истинный землянин, царь Природы, с бутылкою спиртного в руке. Казалось, я у него не только двоился, а троился...

– Выпить хош?

Я смотрел на него отрешенным взглядом и сразу даже не сообразил, что ему нужно от меня. Я вспомнил слова Анастасии: «Человек строит сам свой Ад или Рай»!

– Ну не хочешь, как хочешь! – сказал «соплеменник», тут же опрокидывая очередную порцию спиртного из горла, и «зашатался» за дольмен.

Прощаясь с Сергеем, мы пожали друг другу руки. А на его «Пока!» я ответил фразой, услышанной от Анастасии: «Человек строит сам свой Ад или Рай!» Не знаю, понял он меня или нет, но долго провожал меня взглядом...

Однажды вечером в дверь кабинета постучали.

– К тебе можно? – это был мой сын Олег.

– Конечно, сын, заходи, – я отложил бумаги и вопросительно посмотрел на него.

– Я пришел поговорить с тобой, – негромко произнес он, отводя взгляд в сторону.

– Что случилось, Олег? – спросил я, почувствовав тревогу.

– Да на бытовом уровне все в порядке, отец. Тут можешь не волноваться.

– А где не в порядке? – осторожно спросил я.

– Как ты думаешь: «полцарства – не царство»?

– Не царство!

– «Полконя – не конь»?

– Не конь! – повторил я за ним, не понимая, куда он клонит.

– «Полмеча – не меч»?

– Не меч...

– Я знал, что ты меня поймешь, – и он заговорил увереннее. – Я видел в нашем ашраме, как постигают практики воинских искусств избранные.

Я внимательно слушал.

– Ну, те, которые обучаются у махатмы Озаренного. Они на порядок выше нас, – восхищенно сказал Олег.

– На то они и избранные, – ответил я.

– Если б я тоже... – горячо начал он.

Я жестом остановил его пылкую речь.

– Они не просто воители, Олег, – сын внимательно смотрел на меня, – они Воители Света, будущие Воители Света.

– Я знаю, отец.

– Нет, ты не знаешь! – снова перебил я сына. – Это люди, выбравшие путь жертвы, служения Предвечному.

– Кто такой Предвечный, отец?

– Это долгий разговор.

– Я готов тебя слушать!

– Но я не готов разговаривать с тобой на эту тему.

– Что нам мешает? – при этих словах сын посмотрел мне прямо в глаза.

– Все не так просто, Олег.

– Ты считаешь меня недостаточно взрослым? Или недостаточно сознательным?..

– Скажу откровенно: и то, и другое.

– На Востоке родители отдают своих детей на воспитание в монастыри с шестилетнего возраста.

– Да, но мы не на Востоке, – возразил я ему, подыскивая весомые аргументы. – И потом, что скажет мама?

– Мне важно знать, что думаешь по этому поводу ты.

– Ты хоть понимаешь, во что ты хочешь ввязаться? Это тебе не общеразвивающая подготовка! – сказал я строго, повысив голос.

– Понимаю! О Воителях Света говорят с таким восхищением и с такой значимостью! Чем мы хуже?!

– Да пойми ты, Олег! Если ты встанешь на этот путь, то не сможешь уже вернуться обратно.

У тебя уже не будет жизни в настоящем – только в будущем... Ты еще так молод, у тебя все еще может быть по-другому.

– Ты разочарован своей жизнью, отец?

– С тобой просто невозможно разговаривать, – проворчал я. – Ты задаешь такие вопросы... Но я отвечу тебе: самое ужасное это то, когда приходит разочарование. И мне не хотелось бы, чтобы оно посетило тебя, – сказал я мрачно. – Ты мне веришь?

– Да, отец... – уже спокойно ответил сын.

– Давай договоримся так: не будем спешить, ладно! – миролюбиво произнес я. – Заканчивай общий курс подготовки, а потом будет видно... Избранные от нас никуда не уйдут... По-моему, это будет справедливый договор. Окей?

Сын немного подумал, молча кивнув в знак согласия, и мы пожали друг другу руки.

– Окей!

У двери он остановился. Повернулся ко мне, приложил левую руку к груди и сказал: «Ом-Рам», – и сделал ритуальный поклон.

– Ом-Рам, – ответил ему я.

Сын вышел из кабинета.

«Как мне теперь сказать об этом Нике – ума не приложу...»

После ужина я задержался в гостиной, намереваясь поговорить с Ники. Я начал разговор издалека. Признаюсь, это было еще сложнее, чем я ожидал. Ее реакция последовала незамедлительно:

– Что ты сказал? – испугалась она. – К этому дикарю! Это же не человек! Посмотри на его взгляд – разрежет человека пополам и не моргнет! И ты хочешь, чтобы наш сын, наш Олежка... Нет! И еще раз нет! Разговор окончен! – и она поднялась к себе в комнату.

«Может, и правда, это уже слишком!» – заговорил во мне один голос.

«Разве это не достойный путь взрослого мужчины?» – сказал другой.

«Да, – вмешался я в диалог своего разума, – мы легко и умно рассуждаем о судьбах других, но когда это коснулось нашего, близкого, родного и дорогого человека – здесь наша философия куда-то пропадает...»