Неизвестен Автор - Автобиография монаха

Афазала окружали сотни учеников, привлекаемые надеждой научиться его тайнам. иногда факир приглашал многих людей совершить с ним путешествие. На железнодорожной станции ему удавалось коснуться рукой катушки с билетами; затем он возвращал ее клерку, говоря: "Я передумал и сейчас не буду брать билеты". Но когда Афазал входил в поезд, сопровождаемый своей свитой, у него оказывалось нужное количество билетов /2/.

Эти феномены вызывали громкое негодование, а бенгальские ювелиры и железнодорожные кассиры доходили до истерики! Полиция искала повод для ареста Афазал-хана, но она оказывалась бессильной: факир мог всегда удалить компроментирующий его предмет, просто сказав: "Хазрат, убери это прочь".

Шри Юктешвар встал со своего сиденья и подошел к балкону, откуда была видна Ганга. Я следовал за ним, сгорая от желания услышать еще что-нибудь о мусульманском ловкаче, которого было невозможно поймать с поличным.

"Этот дом Пантхи принадлежал раньше одному из моих друзей. Он познакомился с Афазалом и пригласил его сюда. Мой друг созвал также около двух десятков знакомых; в их числе был и я, тогда еще юнец, ощущавший живое любопытство от встречи со скандально-известным факиром".

В этом месте рассказа учитель засмеялся:

"Я предусмотрительно не надел ничего ценного! Афазал испытующе оглядел меня, а затем сказал:

--У тебя сильные руки. Спустись по лестнице в сад, найди там гладкий камень, напиши на нем мелом свое имя, а затем брось камень как можно дальше в Гангу.

Я повиновался. Едва лишь камень исчез в дальних волнах, мусульманин вновь обратился ко мне:

--Наполни кувшин водой из Ганги прямо перед этим домом.

Когда я вернулся с наполненным сосудом, факир воскликнул:

--Хазрат, положи камень, кувшин!

Немедленно там появился камень. Я вынул его из сосуда и нашел на нем сделанную мною надпись; она была так же разборчива, как и тогда, когда я написал ее.

Бабу /3/, один из моих друзей /продолжал свой рассказ учитель/, носил массивные старинные золотые часы с цепью. Факир осмотрел их со зловещим восклицанием. Вскоре они исчезли!

--Афазал, пожалуйста, верни мне часы! Они дороги мне, как память!--Бедный бабу был готов расплакаться.

Некоторое время мусульманин хранил стоическое молчание, а затем сказал:

--У тебя дома в железном сейфе лежат пятьсот рупий. Принеси их мнеф, и я скажу тебе, где найти часы.

Растроенный бабу немедленно отправился домой. Скоро он вернулся и вручил Афазалу требуемую сумму.

--Пойди на мостик около твоего дома,--сказал факир,--крикни Хазрату, чтобы он принес тебе часы и цепь.

Бабу вылетел из комнаты. Вернулся он с улыбкой облегчения; но теперь на нем не было никаких драгоценностей.

--Когда я дал Хазрату указанное распоряжение,--заявил он,--часы шлепнулись в мою правую руку прямо из воздуха. Можете быть уверены, я спрятал мою наследственную драгоценность в сейф перед тем, как вновь присоединиться к вашей компании.

Друзья Бабу, ставшие свидетелями его трагикомического выкупа за часы, глядели на факира с упреком. Тот обратился к ним, желая их успокоить:

--Пожалуйста, скажите, какой вы хотите напиток. Хазрат достанет его.

Многие попросили молока, кое-кто--фруктовых соков; я не удивился, когда изнервничавшийся бабу потребовал виски. Мусульманин отдал приказ: послушный Хазрат прислал запечатанные сосуды, которые со стуком упали на пол из воздуха. Каждый нашел заказанный им напиток.

Четвертое чудо этого дня оказалось, несомненно, приятно нашему хозяину: Афазал предложил устроить угощение в один миг!

--Давайте закажем самые дорогие блюда,--предложил насупившийся бабу.--Я хочу хорошо поесть за свои пятьсот рупий. И пусть все будет подано на золотой посуде.

Когда каждый из присутствующий сделал свой заказ, факир обратился к неистощимому Хазрату. Последовал громкий стук; откуда-то стали опускаться прямо к нашим ногам золотые блюда, наполненные превосходно приготовленной карри, горячими лучи и фруктами, сезон которых уже давно прошел. Угощение было великолепным. Пиршество длилось час, а затем мы начали выходить из комнаты. Вдруг послышался сильнейший шум, похожий на тот, который бывает, когда блюда собирают и ставят друг на друга. Мы обернулись и застыли в изумлении! В комнате уже не было никаких следов сверкающих золоты блюд и остатков пиршества!"

--Гуруджи,--прервал я рассказ,--но если Афазал мог так легко производить золотые блюда, то зачем же он присваивал чужую собственность?

--Факир не был духовно развит,--объяснил Шри Юктешвар.--Он обладал некоторыми техническими приемами йоги, и это давало ему доступ к астральному плану, где любое желание немедленно материализуется. Благодаря власти над астральным существом, Хазратом, мусульманин действием могучей воли мог вызвать из эфирной жэнергии атомы любого предмета. Но производимые астрально предметы имеют неустойчивую структуру; их нельзя сохранять длительное время /4/. Афазал все еще стремился к приобретению мирского богатства, которое, хотя и достается с большим трудом, все же отличается более независимым и длительным существованием.

--Оно иногда тоже непредвиденно ичезает,--засмеялся я.

--Афазал не был человеком. постигшим Бога,--продолжал учитель.--Чудеса, постоянные и благотворные по своей природе совершаются истинными святыми, ибо они настраивают себя созвучно всемогущему Творцу. Афазал был всего-навсего простым человеком с редчайшей способностью проникать в более тонкие сферы бытия. куда попадают только после смерти.

--Теперь мне все понятно, гуруджи. Мирские блага также представляются привлекательными.

Учитель согласился со мной.

--После того я никогда больше не видел Афазал-хана, но через несколько лет бабу принес мне газетный лист с покаянием мусульманского факира. Оттуда я и узнал только что рассказанный тебе факт о раннем посвящении Афазала индийским гуру.

В пересказе Шри Юктешвара главное содержание опубликованного документа сводилось к следующему:

"Я, Афазал-хан, пишу эти строки в знак раскаяния и для предупреждения тм, кто стремится к обладанию чудесными силами. В течение многих лет я неправильно употреблял замечательные способности. Я был опьянен эгоизмом. Я считал, что стою выше обычных законов морали. Но в конце концов наступил день расплаты.

Недавно на одной из дорог за Калькуттой я повстречался с каким-то стариком. С трудом ковыляя по дороге, он нес в руках блестящий предмет, казавшийся золотым. Ощутив в сердце жадность, я обратился к нему:

--Я--Афазал-хан, великий факир. Что это у тебя?

--Этот золотой шарик--мое единственное богатство; он не может представлять ценность для факира. Умоляю тебя, господин, излечи мою хромоту!