Церковь христиан адвентистов седьмого дня - Настольная книга по теологии. Библейский комментарий АСД Том 12

Похоже, Ипполит был первым истолкователем, разработавшим теорию о том, что 69 седмин из Дан. 9:24–27 приводят к Первому пришествию, тогда как семидесятая седмина того же пророчества подводит нас ко Второму пришествию. Также похоже, что он поддался искушению установить дату возвращения нашего Господа.

В своих толкованиях 12–й главы Откровения Ипполит отнес символ жены к Церкви, а символ младенца мужского пола — к Христу. Он отождествлял четвертое царство в Дан. 7 с первым зверем Откр. 13 и утверждал, что второй зверь символизирует царство антихриста.

В теологическом отношении латинский поэт Коммодиан был хилиастом. Он также писал об антихристе. Викторин, умерший смертью мученика при императоре Диоклетиане, стал автором старейшего из сохранившихся комментариев на Откровение. Иероним классифицировал его как милленариста. Викторин выявил принцип, согласно которому Апокалипсис нельзя считать единой, последовательной и прогрессирующей пророческой цепью; он учил, что его разные части возвращаются и подробнее развивают те мысли, которые уже были затронуты.

Мефодий, хоть и находился под влиянием аллегорических толкований Священного Писания Оригена, не соглашался с последним в вопросе воскресения и полагал, что жена и младенец мужского пола в Откр. 12 — это соответственно Церковь и святые. Лактанций, наставник сына императора Константина, был рьяным и порой чудаковатым хилиастом, пользовавшимся Сивиллиными оракулами.

Хотя Иероним (ок. 340–420 гг.) был воинственным противником милленаризма и предупреждал, что Апокалипсис — это книга тайн, он написал важный комментарий на Книгу Даниила. В этом томе он попытался опровергнуть критику книги неоплатоническим философом третьего века Порфирием. Иероним отождествлял Рим с четвертой империей в Дан. 2 и 7 и утверждал, что Христос символизирует камень, ударивший в истукан и описанный в Дан. 2. С его точки зрения Второе пришествие должно состояться после прихода антихриста, которого он видел в маленьком роге из Книги Даниила.

Несколько факторов начали подрывать господствующее понимание пророчеств ранней Церковью и способствовать появлению новых направлений в истолковании апокалипсиса. Одним из оказавших сильное влияние был Ориген (ок. 185 — ок. 254 гг.), который истолковывал Священное Писание духовно и иносказательно. Подчеркивая, что Царство Божье должно проявиться не столько в реальном мире, сколько в душе верующего, он переместил акценты с исторического подхода на духовное понимание. В результате Ориген подорвал веру ранней Церкви в учение о личном пришествии Христа, в воскресение из мертвых и буквальное тысячелетнее царство.

Еще одним фактором, способствовавшим переносу акцентов в истолковании библейской апокалиптики, было обращение императора Константина (умер в 337 г.). Если до Константина христиане в основном негативно относились к Римской империи, то после обращения императора христианство стало основной религией империи. В условиях этой новой политики терпимости и императорского благоволения христианство разработало так называемую «имперскую теологию».

Однако наиболее сильное влияние, вытеснившее пророческое и историческое понимание ранней Церкви, конечно же, оказали труды Августина (354–430 гг.). Августин и последующая средневековая экзегеза следовали герменевтическим принципам Тихония (умер ок. 400 г.). По мнению более поздних средневековых авторов, Тихоний писал об Апокалипсисе, приписывая в своем комментарии исполнение пророчеств книги субъективному духовному развитию, а не историческим событиям.

Тихоний утверждал, что первое воскресение, упомянутое в Откр. 20:6 в связи с тысячелетием, является духовным (воскресением души, пробуждающейся от смертельной спячки во грехе) событием, тогда как второе воскресение — это всеобщее воскресение всех людей. Согласно его мировоззрению, тысяча лет в Откровении — это не царствование праведников на земле после воскресения. Тихоний отождествлял его с христианской эрой, наступившей при Первом пришествии Христа. Для Тихония Книга Откровение не столько говорит о грядущих исторических событиях, сколько изображает духовную борьбу между дьявольскими силами и Царством Бога.

Этот мистический, духовный и неисторический подход к Апокалипсису отражен и развит в аллегорических толкованиях Августина. По мнению епископа из Гиппона, тысяча лет — это круглое число, обозначающее неопределенное время между служением Христа на земле и концом мира. В частности, таковой была реакция Августина на крайности и материалистические ожидания милленаристов, некоторые из них он сам когда–то разделял.

Для Августина первое воскресение было духовным и аллегорическим; по его мнению, оно происходит всякий раз, когда душа, мертвая в преступлениях и грехах, воскресает для праведной жизни. Второе воскресение в его трактовке — это воскресение тела в конце истории мира. Между двумя этими событиями находится царство небесное, которое отождествлялось Им с земной Церковью. По его мнению, Церковь есть Христово Царство, воцаряющееся со своим Господом в настоящем. Сидящие на престолах, которым дано судить по Откр. 20:4, — это прелаты Церкви.

В то время как многие исторические истолкователи отождествляли первого зверя в Откр. 13 с Римом, Августин видел в нем нечестивый мир. Тем самым Августин отклонял любую попытку найти в канонических апокалипсисах информацию о современных исторических событиях.

Хотя Августин верил во Второе пришествие Христа, его теологическая система относила надежду на пришествие к отдаленному будущему; таким образом, подрывалась вера в близкий конец истории. Августин оказал сильнейшее влияние на жизнь Церкви и принципы истолкования пророчеств. Его революционная философия, объявившая тысячелетнее царство царствованием Церкви в настоящем, произвело глубочайшее воздействие на богословскую мысль в последующей церковной истории. Фактически духовно–иносказательное толкование библейских апокалипсисов стало официальной доктриной Церкви в Средние века.

Поскольку символизм Августина оставался господствующим мировоззрением в течение следующих 1000 лет, пророческие и премилленаристские понятия, характерные для периода ранней Церкви, оставались невостребованными и лишь периодически возрождались хилиастическими группами.

В двенадцатом веке Иоахим Флорский (ок. 1135–1202) был одним из наиболее значительных апокалиптических писателей средневековья. Историки предполагают, что Иоахим и его последователи стали пионерами нового этапа в истории апокалиптической традиции.