Диакон Андрей Кураев - Ответы на вопросы православной молодёжи

— Сегодня у нас очень размытые критерии церковного сознания, поэтому слишком многие люди дерзают от имени Церкви высказывать то, что сама Церковь, на самом деле, не определяла. Упомянутая Вами брошюрка построена на пересказе статьи одного французского католического священника. И речь идет о западном роке. Очень странно, что там не подвергается анализу именно русский рок, который все-таки немного другой.

Рок — это, прежде всего, культура протеста. На Западе этот протест вылился в антихристианские формы, потому что общество там формально христианское (хотя и лицемерное).

А в России общество, конечно, не менее лицемерное, но открыто атеистическое, поэтому русский рок, со своими поисками души, тоже оказывается в русле протеста, но это протест против серости атеизма и бездушия [373], а потому он способен подвести к пониманию Евангелия. Официальная эстрада в советские времена запрещала человеку говорить о своей боли, об одиночестве. Там все время там было быть таким официально-оптимистичным, «всегда готовым». И только рок-музыканты да барды говорили о том, что человеку бывает больно и невыносимо идти в строю, шагать в ногу. И вот этот опыт «выпадения из гнезда» был очень созвучен был и тем людям, которые тогда ломали свои судьбы ради того, чтобы пробиться в Церковь.

Я плохо представляю себе западный рок, я не знаю есть ли там люди типа Юрия Шевчука, но после знакомства с его песнями и с ним самим — я затрудняюсь говорить размашисто о роке как таковом. Вот, между прочим, русский рок-протест: в 2002 году группы «Торба-на-Круче» и «Текиладжаз» записали песню «Номера».

На языке, которым они владеют, ребята попробовали выразить ту же боль, что уже несколько лет как поселилась в церковной среде: принудительное помечивание людей номерами — ИНН…

— Процитирую вашу статью: «Надо встать на защиту культуры, над ней издеваются «новаторы»…» Рокеры — не «новаторы»?

— Люди типа Шевчука — это, скорее, постмодернисты. Это бунт против бунта. А «минус» на «минус» даёт «плюс». Рок — это культура протеста, и вопрос в том, против чего этот протест. Вновь скажу: на Западе рок-музыка была направлена против идеологии отцов — может быть, лицемерного, но всё же христианского уклада жизни.

— Откуда уверенность, что против христианской стороны этого уклада, а не еретической? Ведь молодёжь особенно остро чувствует лицемерие.

— Не думаю, что они различали такие вещи.

— Может, на подсознательном уровне?

— Туда я не лазил, не знаю… В России рок тоже рождался как альтернатива господствовавшей идеологии, образу жизни, но эти идеология и образ жизни были атеистическими. А теперь — стали вопиюще потребительскими. Даже когда рок-музыкант не о Христе поёт, а про сегодняшнюю Россию, про бессмысленность жизни в современном обществе — это лучше, чем считать: жить, товарищи, становится лучше, веселей, — и составлять график роста благосостояния своей семьи от полугодия к полугодию, как учила реклама «МММ».

— Вы однажды сказали, что есть Православие, а есть мифы о Православии. И что ваша задача — такие мифы разрушать. Это относится к тезису «рок — сатанизм и язычество»?

— Не могу сказать, что ставлю перед собой задачу борьбы с этим мифом. Я не планирую писать об этом книгу, читать лекции. Не собираюсь навязывать Церкви дискуссию по данному вопросу. Но давайте представим ситуацию. Человек частичкой души желает придти в Церковь а частичкой той же самой своей души любит русский интеллектуальный рок. А ему говорят: или — или. Твоя молитва и твоё Причастие вместе с нами — но тогда выброси все диски, которые у тебя есть, и пусть рок-музыка никогда не касается твоих ушей… Мне кажется, те, кто ставит парнишку перед таким тяжёлым выбором, не правы. Уместнее было бы сказать: пойдем с нами. А там ты сам увидишь, что подкрепляет тебя в пути, а что тормозит.

— Это понятно. Вы давно славитесь убеждением, что в общении пастырей с молодёжью вторичными должны быть запреты. Но тем не менее. Вот Вы пишите: «Мы живём в языческой стране, и правила жизни Церкви в ней отличаются от правил в стране христианской». Ну а в христианской-то стране вы призывали бы не слушать рок?

— А какой была бы рок-музыка в христианской стране? Говорю же, рок — это протест. И в православном обществе рок-протест будет направлен против Православия.

— Значит, песни Шевчука и Кинчева — это протест против язычества?

— Потребительства. Материализма. Банального примитивизма. Бестрагического понимания жизни. Беспросветный оптимизм — вот их главный враг, я думаю. Разумеется, моя оценка не должна быть глобальной. Я не могу сказать, что русский рок — весь из себя такой хороший, белый и пушистый. Это не так, он очень пёстрый. Я вижу по интернетовским дискуссиям: люди нередко цитируют весьма и весьма антихристианские цитаты из каких-то рок-групп. Но если кто-то из писателей — сатанист, из этого было бы поспешно делать вывод, будто у Церкви конфликт с Союзом писателей. Рок — это просто средство, форма объяснения человека с человеком о том, что наболело.

В определенном смысле грохочущий рок сродни молчаливой медитации. И там и там внешний мир как бы отрезан, есть только я и то, думать о чем, переживать что мне сейчас важно. В медитации молчание отрезает человека от внешнего мира. В роке грохот оглушает, то есть делает то же самое: внешнее, обыденное уже не пробивается. Но «медитировать», конечно, можно о разном. Сходство техники не означает единства опыта.

— В литературе нет музыки, там только текст. А здесь… Тяжёлая музыка не вредит христианскому слову?

— Это личное дело автора. Я не думаю, что если положить текст Кинчева на сладенькую мелодию, то он от этого выиграет. Совсем не выиграет.

— А не язычество ли «колбаситься»? Кайфовать от ритмов, энергетики, «драйва»?

В этом смысле — да, рок имеет что-то от оргии. Когда человек какими-то путями — начиная от наркотиков или водки и кончая гипнозами, медитациями и даже вот этими фанатениями на футбольном матче, на дискотеке, на рок-концерте — отдаёт себя во власть тех стихий, которые он сам не контролирует, сливается со звуком, с массой, с освещением, с экстазом, когда он погружается в транс — это опасно с духовной точки зрения. Так что моё отношение к хард-року неоднозначно. Отношение не-испуганного дистанциирования.