Диакон Андрей Кураев - Ответы на вопросы православной молодёжи

В логике есть закон обратного соотношения объёма и содержания понятия. Объём понятия — это те предметы, на которые можно повесить соответствующую бирочку, а содержание понятия — это его смысл. Так вот: чем богаче содержание, тем меньше объём. Я произношу слово «мебель». Эио понятие обеъмлет собой парты, стулья, столы, рамы, двери, даже некоторых студентов, сидящих в аудитории. Теперь я уточняю: «деревянная мебель». Значит, пластиковые стулья сюда уже не входят. Смысл стал богаче, объём сузился. Говорю: «Деревянная мебель, предназначенная для сидения». Значит, деревянные столы сюда уже не входят. Говорю: «Деревянная мебель румынского производства». Уже финские стулья сюда не входят. «Деревянная мебель румынского производства, предназначенная для сидения, обитая зелёной кожей, с надписью, выцарапанной на левом валике, «Здесь сидел Вася». Я дал предельно богатое смысловое описание, но такой предмет один во вселенной. И обратно: если же мы ищем такое смысловое содержание, которое объяло бы собою как можно больше реальных предметов, то мы должны искать понятие как можно менее конкретное, как можно более пустое, абстрактное. Так же и в мире религии: если мы ищем общее, то это путь к пустоте. Это не творческий путь, не интересный.

В 1991 году лидеры религиозных конфессий СССР решили выступить с обращением к своим прихожанам с призывом сохранить СССР. В Патриархии была заготовлена «рыба». Лидеры разных конфессий приехали, прочитали заготовку, согласились. И когда уже все приготовили ручки, чтобы подписать этот текст, встаёт лидер баптистов и говорит: «Братья и сестры, вы знаете, я не могу подписать этот документ, потому что здесь нет ни одной цитаты из Евангелия. Мы, евангельские христиане баптисты, когда обращаемся к нашей пастве, должны привести ссылку на Священное Писание. Давайте мы вставим слова блаженны миротворцы ». Патриарх говорит: «Ну, давайте». Католический архиепископ согласен, старообрядческий митрополит согласен, пятидесятники и адвентисты согласны. И тут Шаевич, главный раввин, встаёт и говорит: «Ну, братья, как я могу процитировать Евангелие, обращаясь к своей пастве?! Меня не поймут. Давайте в Ветхом Завете найдём соответствующий призыв. Например, «перекуём мечи на орала». И для вас авторитетен Ветхий Завет, и для нас». Патриарх говорит: «Прекрасная идея». Баптисты согласны, католики согласны. Тут встаёт муфтий и говорит: «Простите, но у нас в Коране нет этой фразы. Однако это не проблема, потому что в Коране есть такие аяты, которые имеют аналоги в стихах Ветхого Завета. Давайте напишем: «Творец создал нас для жизни». Патриарх: «Очень хорошо». Раввин согласен, католики согласны. И тут главный буддист встаёт: «Братья, но в буддизме нет понятия Бога-Творца!» В итоге, пришлось оставить без всякой конкретики, без цитат.

Поэтому важно помнить, что путь экуменизма, поиска чего-то общего — это на самом деле путь к обеднению.

— Считаете ли Вы возможным в ближайшее время объединение православных церквей Украины в единую Православную Поместную Церковь? Если да, то кого Вы видите во главе такого объединения? Незалежного патриарха Филарета или же связанного с Москвой митрополита Владиимира?

— Сердца человеческие — в руке Божией, поэтому я не могу за Бога решать, есть такая возможность или нет.

Кроме того, само словосочетание «объединение православных церквей в Украине» мне, честно говоря, режет слух. Потому что и самоощущение канонической украинской Православной Церкви, и мое ощущение — церковь здесь только та, которая возглавляется митрополитом Владимиром и находится в единстве с Московским Патриархатом.

Мне очень тяжело слова эти говорить — тяжелее, чем кому бы то ни было из сидящих в этом зале. И вот почему: потому что я неоднократно и искренне лобызал длань митрополита Филарета. Я помню дни, когда в Сергиеву Лавру на заседания Синода приезжал киевский митрополит, первый человек в Церкви после Патриарха Московского, бывший ректор нашей Московской духовной академии, — и я считал за честь, если была возможность, взять благословение у этого первенствующего архипастыря. И у меня до сих пор живет такое благоговение в отношении к нему, что мне очень трудно через это преступить и понять, что он уже не митрополит…

Я думаю, вы уже поняли, что я человек бездуховный… то есть всяким снам, видениям, голосам, ощущениям не придаю особого значения. Я сухарь книжный, и тем более для меня было очень неожиданным одно ощущение… Единственный раз в моей жизни было у меня ощущение, что рядом со мной стоит сатана. Который хочет в меня войти… Это было года полтора назад, в Киеве, в Михайловском соборе. Дивный ведь храм, потрясающей красоты. Мне он нравится даже больше, чем храм Христа Спасителя в Москве. Он был разрушен в былые годы, недавно восстановлен — и отдан Филарету… Но Снаружи он прекрасен, но когда я вошел внутрь — мне стало плохо в самом буквальном смысле… Стены там покрыты новодельными фресками. У Филарета нет монастырей; украинское монашество за ним не пошло. Соответственно, собор это расписывали люди с тем духовным багажом, который и не замедлил себя проявить в их работе. У персонажей, которые на этих фресках почему-то выдаются за святых, откровенно наркотические глаза… Я несколько минут постоял в этом новоделанном храме человеческом, и у меня возникло ощущение ужаса. Задыхаясь, я выбежал на улицу, в город, чтобы там отдышаться…

Конечно, это не более чем ощущение. У одних — такие ощущения, у других — другие. Поэтому я попробую сказать объективистски — со стороны.

Филарет — удивительно талантливый человек. Администратор великолепный. Политик прекрасный. Богослов не последнего уровня. Проповедник. Публицист. Умница. За этим человеком стоит мощная государственная власть. В России, скажем, нет Совета по делам религии, на Украине — есть. И в течение, по крайней мере, большей части 90-х годов, пожалуй, даже до сих пор, этот государственный аппарат работает в поддержку Филарета. Киевская пресса, без всякого сомнения, работает на него. Симпатии немалой части населения Украины, особенно Западной Украины, тоже на его стороне. Церковная казна — у него. Связи — во всех политических кругах, элитах. Огромный политический опыт. Словом — все козыри у него в руках. И вот, тем не менее, после 10 лет его свободного плавания — или полета — или падения — удивительный факт, который никак не объяснить происками Москвы: у Филарета нет монахов. У него на бумажке — полтора десятка монастырей по всей Украине. Но даже на бумажке в каждом из этих монастырей — по полтора монаха. Которые сидят и ожидают, что на них панагию повесят. И это очень серьезно… Это означает, что филаретовская версия Православия не может зажигать в людях желания жертвенного служения Христу. Чтобы стать монахом (а это поступок!), для этого надо сделать очень широкий шаг — через пропасть. Пожертвовать собой. И вот очевидно, что то видение Православия, которое проповедуется в филаретовских семинариях и храмах, на страницах его газет и из его уст, — не порождает такой решимости. И это означает духовную мертворожденность этой религиозной организации.