Михаэль Будион - Гитлер и Христос

Нельзя точно сказать какая опера Вагнера была у него любимой, пристрастия по-видимому менялись в диапазоне от «Лоэнгирна» до «Парсифаля», а сам Гитлер являл из себя некую причудливую комбинацию полумифических средневековых героев и в их жизни, и в их смерти. Было у него что-то от «Скитальца», особенно в его системе отношений с женщинами, и от «Тангейзера» (поездка в Рим, которая произвела на него совершено неизгладимое впечатление плюс неоязычество) и от «Лоэнгрина», и даже от «Тристана» (их совместное самоубийство с Евой Браун, этой «Изольдой»).

Пожалуй только в самой «немецкой» из всех опер, в «Мейстерзингерах», мы не находим ничего и никого, кто имел бы аналогию с Гитлером. Зато в «Кольце», особенно в «Гибели Богов», Гитлер — типичный Зигфрид. Персонажи вагнеровских опер были для Гитлера тем же, чем ветхозаветные для христианства они были их прообразами и подобно тому как почти каждому эпизоду Нового завета находят ветхозаветную интерпретацию, каждому эпизоду жизни Гитлера, можно найти отображение в одной из опер Вагнера.

Последней оперой Вагнера которою увидел Гитлер, был «Парсифаль» — лебединая песня, поставленная им за год до смерти. Именно из-за нее в свое время с Вагнером окончательно порвал Ницше, решивший что на склоне лет «старый Калиостро» капитулировал перед христианством. Гитлер, хотя ему было уже за тридцать, был просто ошарашен «Парсифалем». «Я создам религию… религию «Парсифаля»- заявил он после своего паломничества в Байрейт.

Это не были пустые слова. С его благословения, специальный отдел СС занимался поисками Грааля вплоть до последних дней национал-социализма. «Но когда я представляю себе как пресно и скучно на христианских небесах! В этом мире есть Рихард Вагнер, а там только «Аллилуйя», пальмовые ветви, младенцы, старики и старухи» (HTG 13. 12. 41). Это мнение Гитлера о Вагнере и христианстве.

Наше исследование не может не затронуть проблему взаимоотношения больших и малых предтечей Гитлера с христианством, как образом жизни и мировоззрением. И здесь мы сталкиваемся с весьма интересным феноменом. Все, все без исключения духовные предтечи Гитлера, по сути выросли из христианства, те из них которые отошли от него на определенном этапе своей деятельности, под конец жизни, в той или иной форме к нему возвратились.

Пример Вагнера, приведенный выше, — не единственный.

Шопенгауэр (1788–1860), преуспел на этой стезе меньше всего, но имена библейских персонажей в его трудах мелькают куда чаще, чем имена античных, что само по себе показательно.

Хьюстон Чемберлен (1855–1927), который настолько «уверовал» в фюрера, что на седьмом десятке лет вступил в НСДАП, оставался тем не менее вполне последовательным христианином. Бесспорный интеллектуал, поклонник Ницше и Вагнера, написавший знаменитую в свое время книгу «Основы XIX столетия», где панегирики арийской расе чередовались с обличением тлетворной роли евреев, от времени их первого рассеяния в «вавилонском плену», до наших дней, столкнулся с проблемой, которая, казалось, была неразрешимой, а именно: связать три вещи: высшие добродетели арийцев, расовую чуждость евреев и еврейство Иисуса Христа-этого «величайшего человека»(по выражению самого Чемберлена). Ему здесь помогли родные английские гены, — этакая смесь прагматизма и позитивизма.

Он объявил Христа арийцем (!!!), причем таким, в котором не содержится «ни капли еврейской крови»(!). Да… Обширная эрудиция Чемберлена никак не помогла ему обосновать такое совершенно нелепое утверждение. Параллельно с Христом арийцем был объявлен царь Давид (Наполеон, кстати, в арийцы не попал). И хотя Гитлер скорее всего не читал монографию Чемберлена, из разговоров с ним он твердо усвоил факт: «Христос был арийцем» (HTG 13. 12. 41).

Ницше (1844–1900), мощнейший интеллектуальный бомбардировщик христианства, автор может быть лучшего антихристианского памфлета «Антихрист», выходец из потомственной протестантской священнической семьи, так же оказался неспособным изжить христианские фабулы из своего сознания, поэтому в его творчестве перемежаются христианские и антихристианские произведения, а за тенью «Заратустры» — любимейшего произведения Гитлера, маячит скорбный лик Христа. По сути деяния Заратустры ни что иное, как модель деяний Христа, после своего воскресения, если бы его, конечно, не угораздило так быстро «вознестись».

Когда помрачение сознания Ницше достигло критической точки, когда его болезнь стала необратимой, мы увидели ту роль в которой он сам себя видел. Последние письма он подписывал: «Распятый», а последним его произведением была собственная автобиография которую он назвал не как-нибудь, а «Ecce homo». (Иоанн 19, 5 и др.) Йорг Ланц (1874–1954), с которым Гитлер встречался в Вене (есть серьезные данные что Ланц встречался примерно в тоже время и с Лениным в Швейцарии), при всей его нетерпимости к тогдашним социальным моделям, которые были не более чем последствиями 1900-летнего господства христианства, оставался не просто христианином, но христианским фанатиком, несколько переработавшим идеологическое наследство Христа, с целью связать его со своим расистским мировоззрением. Шесть лет он прожил в аббатстве Heiligen Kreuz, где был сначала послушником, а затем монахом.

После изгнания из монастыря, Ланц обратился в протестантизм. Несмотря на то, что в своих бесчисленных сочинениях Ланц предлагал и пропагандировал такие методы очистки арийского мира от недочеловеков, как насильственная кремация, обращение в рабство, использование в качестве гужевой транспортной силы, — т. е. вещи совершенно противоположные принципам декларируемым христианством, которое можно охарактеризовать как культ недочеловека, — все его работы просто пестрят заимствованиями из Ветхого и Нового Заветов, а также натянутыми аналогиями тогдашних событий с событиями его времени.

Еще один человек которого мы должны упомянуть — Отто Вейнингер.

Несмотря на то что он был стопроцентным евреем, Гитлер упоминает его в «Застольных Речах» (HTG 1. 12. 41), а Эккарт в «Большевизме от Мойсея до Ленина». Поскольку книга «Пол и Характер» венца Вейнингера являлась, быть может, самой популярной в первые десятилетия ХХ века, а Гитлер именно тогда жил в Вене, вне всякого сомнения он ее читал, тем более что исследование касалась проблем которыми фюрер всегда интересовался. Так вот, свою философию Вейнингер перенял у Шопенгауэра и Вагнера, которого он назвал «величайшим человеком после Христа». Все как у Гитлера. Глава XI «Моей борьбы», в упрощенной форме повторяет все без исключения выводы сделанные Вейнингером в главе «Еврейство». Ну и наконец Эккарт, которого Гитлер специально обозначает в своей книге, был христианином, а Вейнингера называл «единственным порядочным евреем».