Иоанн Златоуст - Творения, том 8, книга 1. Толкование на Евангелие от Иоанна.

Почему же Он не сказал: « прежде нежели был Авраам», Я был, но — « Я есмь»? Как Отец Его употребил о Себе это слово: « есмь», так и Он. Оно означает присносущность бытия, независимо ни от какого времени. Поэтому слова Его и показались им богохульными. И если они не потерпели сравнения с Авраамом, хотя это и не так важно, то могли ли перестать бросать в Него (камни), когда Он стал часто сравнивать Себя с Богом? Поэтому Он, действуя по–человечески, снова убегает и скрывается. Предложив им достаточное наставление и исполнив Свой долг, Он вышел из церкви и пошел исцелять слепого, чтобы самыми делами показать, что Он прежде Авраама. Но, может быть, кто–нибудь спросит: почему Он не уничтожил их силу? В этом случае они, может быть, уверовали бы. Он исцелил расслабленного, — и они не уверовали. Он совершил множество и других чудес, и во время самого страдания поверг их ниц на землю, и омрачил очи их, — и они не уверовали. Возможно ли же, чтобы они уверовали, если бы Он уничтожил их силу? Так, нет ничего хуже души ожесточенной; хотя бы она видела знамения, хотя бы чудеса, — она все остается в том же бесстыдстве. Вот и фараон, не смотря на множество казней, вразумлялся только тогда, когда терпел наказание, и до последнего дня остался все таким же гонителем тех, которых отпустил. Поэтому–то Павел неоднократно говорит: « чтобы кто из вас не ожесточился, обольстившись грехом» (Евр. 3:13). Как силы телесные со временем мертвеют и теряют всякую чувствительность, так и душа, одержимая многими страстями, становится мертвою для добродетели. Тогда, чтобы ты ни представлял ей, она ничего не чувствует; хотя бы угрожал наказанием или чем другим, она остается бесчувственной.

3. Потому–то умоляю вас, пока еще имеем надежду спасения, пока можем обратиться, будем всячески о том заботиться. Как отчаявшиеся кормчие, предав судно на волю ветра, сами нисколько не помогают ему, так точно поступают, наконец, и те, которые потеряли всякую надежду. Завистливый только то имеет в виду, как бы удовлетворить своему желанию; и хотя бы пришлось ему подвергнуться наказанию, или смерти, — он остается преданным одной своей страсти. Человек распутный и любостяжательный поступает так же. Если же так велика сила страстей, то гораздо более сила добродетели. Если мы презираем смерть для первых, то тем более для последней. Если те пренебрегают своею душой, то тем более мы должны пренебрегать всем для своего спасения. В самом деле, какое будет для нас оправдание, когда погибающие так много заботятся о своей погибели, а мы не выкажем и такого старания о своем спасении, но всегда будем истаивать от зависти? А ведь нет ничего хуже зависти. Чтобы погубить другого, (завистливый) губит и себя самого. Глаз завистливого снедается печалью. Завистливый живет в непрерывной смерти, всех считает своими врагами, даже и тех, которые ничем его не обидели. Он скорбит о том, что воздается честь Богу; радуется тому, чему радуется диавол. Приобрел ли кто почтение у людей? Это не честь; не завидуй. Почтен ли кто у Бога? Поревнуй ему и будь подобен. Но ты не хочешь? Зачем же еще и губишь себя? Зачем бросаешь и то, что имеешь? Ты не можешь сравняться с ним и сделать что–нибудь доброе? Для чего же еще предпринимаешь и худое? Если ты не можешь разделять с ним труды его, ты должен, по крайней мере, радоваться вместе с ним, чтобы получить пользу от этого сорадования. Ведь часто достаточно бывает и одного намерения, чтобы получить великое добро. Вот, Иезекииль говорит, что моавитяне за то были наказаны, что радовались (несчастью) израильтян (Иезек. 35:12); а были и такие, которые спаслись потому, что воздыхали о бедствиях других. Если же есть некоторое утешение для тех, которые воздыхают о чужих бедствиях, то гораздо более (утешения) для тех, которые радуются почестям других. Бог обвинил моавитян за то, что они радовались (несчастьям) израильтян. И хотя сам же Он наказывал их, однако же Он не хочет, чтобы мы радовались наказанию других даже и тогда, когда Он сам наказывает, — потому что и Сам неохотно наказывает. Если же должно соболезновать о наказываемых, то тем более не должно завидовать тем, кому воздается честь. Чрез это именно погибли Корей и Дафан; кому они завидовали, тех сделали более славными, а на себя навлекли наказание. Зависть есть зверь ядовитый, зверь нечистый, зло произволения, не заслуживающее прощения, порок, которому нет оправдания, причина и матерь всех зол. Итак, уничтожим ее с корнем, чтобы избавиться и от настоящих бед и сподобиться будущих благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу со Святым Духом слава ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

«И, проходя, увидел человека, слепого от рождения. Ученики Его спросили у Него: Равви! кто согрешил, он или родители его, что родился слепым» (Ин. 9:1, 2)?

1. Исцеление слепорожденного. — 2. Давая зрение слепорожденному, Иисус Христос доказал иудеям, что Он Творец. — 3. Опровержение мнимого противоречия между ап. Павлом и Иисусом Христом. — Блаженство вечного отечества и что необходимо для его достижения. Бедные создают нам жилища на небе. — Увещание к милостыни.

1. « И, проходя, увидел человека, слепого от рождения». Будучи весьма человеколюбив и заботясь о нашем спасении, а притом желая заградить уста нечестивым, Господь не опускает ничего, что только Ему подобало, хотя бы никто Ему ни внимал. Это знал и пророк, и потому говорил: « так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем» (Пс. 50:6). Поэтому–то и теперь, когда не приняли Его высокого учения, и даже назвали Его беснующимся и покушались убить, — Он, выйдя из храма, исцеляет слепого. Таким образом, Своим отсутствием Он укрощает их ярость, а совершением чуда смягчает их жестокосердие и упорство, и удостоверяет в словах Своих. И совершает Он чудо не обыкновенное, но такое, которое теперь только в первый раз последовало: « от века не слыхано, чтобы кто отверз очи слепорожденному» (Ин. 9:32). Слепому, быть может, кто–нибудь и отверзал очи, но слепорожденному — еще никто. А что Спаситель, выйдя из храма, пошел нарочно для этого дела, — видно из того, что сам Он увидел слепого, а не слепой подошел к Нему, — и так пристально посмотрел на него, что обратил внимание и учеников. Вот это и подало им повод к вопросу; видя, как Он пристально смотрит, они спросили Его, говоря: « кто согрешил, он или родители его»? Странный вопрос! Как он мог согрешить до рождения? Или как мог быть наказан за грехи родителей? Каким же образом они пришли к такому вопросу? Прежде того, исцелив расслабленного, (Христос) сказал: « вот, ты выздоровел; не греши больше» (Ин. 5:14). Итак, вспомнив, что тот расслаблен был за грехи, они говорят: пусть тот расслаблен был за грехи: но что Ты скажешь об этом? Он ли согрешил? Но этого нельзя сказать, потому что он слеп от рождения. Или родители его? Но нельзя и этого, потому что сын не наказывается за отца. Таким образом, как мы, когда видим страдающее дитя, и говорим: что сказать об нем, что сделало это дитя? — этим не спрашиваем, а выражаем недоумение, так точно и ученики, когда говорили это, не столько спрашивали, сколько недоумевали. Что же Христос? « Не согрешил ни он, ни родители его» (9:3). Этим, впрочем, Он не освобождает их от грехов; не просто сказал: « не согрешил ни он, ни родители его», но присовокупил: « что родился слепым». Но да прославится Сын Божий. Согрешил и он, и родители его; но не в этом причина слепоты.