Джон Стотт - Нагорная проповедь Христианская контркультура

Сразу становится ясно, что слово «сердцем» указывает на особый род чистоты, которую подразумевает Иисус, подобно тому, как слово «духом» указывало на род нищеты, что Он и имел в виду. «Нищие духом» — это духовно нищие, в отличие от тех, чья бедность лишь материальна. От кого же тогда отличаются «чистые сердцем»?

Популярно мнение, что чистота сердечная является выражением внутренней чистоты, то есть очищенности от нравственной грязи — в противоположность ритуальному очищению. В Библии много говорится об этом, особенно в Псалмах. Считалось, что никто не мог взойти на юру Господню или встать на святом месте Его, пока у него не будут «руки неповинны и сердце чисто». Так, Давид, осознавая, что Господь его желал «истины в сердце», молился: «Внутрь меня яви мне мудрость», и «сердце чистое сотвори во мне, Боже» (Пс. 23:3,4; 50:6,10; ср.: Пс. 72:1; Деян. 15:9; 1 Тим. 1:5). Иисус поднимает эту тему во время Своего спора с фарисеями и упрекает их в приверженности к внешней, ритуальной чистоте. «Ныне и вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства». Они были подобны «окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты» (Лк. 11:39; Мф. 23:25–28).

Лютер придал отличию между внутренней и внешней чистотой земной оттенок. Он противопоставлял чистоту сердечную не только ритуальному осквернению, но и действительной физической грязи. «Христос… хочет чистого сердца, человек при этом может быть рабочим на кухне, черным, покрытым пылью, выполняющим любую грязную работу» [46] Лютер, с. 33. .

И снова: «Хотя чернорабочий, сапожник или кузнец могут быть грязными, могут дурно пахнуть, так как они залиты грязью и смолой… и хотя он внешне смердит, внутренне он является курением чистым пред Богом», ибо он хранит Слово Божье в сердце своем и следует Ему [47] там же, с. 34. .

Этот акцент на внутреннем и нравственном в противоположность внешнему и ритуальному или же внешнему и физическому, несомненно, находится в соответствии со всем учением Нагорной проповеди, требующей праведности сердца более, нежели праведности по закону. И тем не менее, в контексте других блаженств «сердечная чистота», похоже, в некотором смысле имеет в виду и наши взаимоотношения. Профессор Таскер называет чистых сердцем «целостными, свободными от страданий, которые приносят с собой раздвоение личности» [48] Таскер, с. 62; ср.: Пс. 85:11,12. .

В этом случае чистое сердце — это сердце единое, приготовляющее путь «чистому оку», упоминаемому Иисусом в следующей главе (6:22).

Точнее будет отнести первое примечание к искренности. Уже в стихах Псалма 23, приведенных выше, человек с «руками неповинными и сердцем чистым» «не клянется душею своею напрасно и не божится ложно» (Пс. 23:4). То есть он свободен от фальши в своих взаимоотношениях с Богом и человеком. Итак, чистые сердцем — «совершенно искренни» (ДБФ). Вся их жизнь, публичная и частная, открыта для Бога и людей. Само их сердце — включая мысли и намерения — чисто. Лицемерие и коварство им отвратительны; в них нет лукавства.

Но заметьте, как мало тех, кто живет такой жизнью, и так открыто! Мы поддаемся искушению носить разные маски и играть все новые роли от случая к случаю. Это не реальность, а игра — в этом сущность лицемерия. Некоторые люди свивают вокруг себя такую паутину лжи, что и сами не могут сказать, какая часть их истинна. Лишь Иисус Христос был среди людей с чистым сердцем, совершенно лишенным лукавства.

Только «чистые сердцем узрят Бога», увидят Его ныне глазами веры и славу Его впоследствии, ибо лишь совершенно искренние смогут вынести ослепительное видение, в свете которого тьма лжи рассеется и огнем которого попалится всякое притворство.

Переход от заповеди о чистых сердцем к заповеди о миротворцах вполне закономерен, так как наиболее частой причиной конфликта является интрига, в то время как для всякого примирения необходимы открытость и искренность.

Каждый христианин, в соответствии с этой заповедью блаженства, является, предположительно, миротворцем как в обществе, так и в церкви. Конечно, Иисус говорил потом, что Он «пришел принести не мир, но меч», ибо Он «пришел разделить человека с отцем его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее», так что врагами человека будут «домашние его» (Мф. 10:34–36). Говоря это, Он имел в виду, что конфликт, даже в собственной семье, будет неизбежным результатом Его прихода и что, если мы хотим быть достойными Его, мы должны возлюбить Его больше и почитать Его выше, нежели даже наших самых близких и дорогих родственников (Мф. 10:37). Из учения Иисуса и Его Апостолов ясно, однако, что мы никогда не должны сами искать конфликта и брать на себя за него ответственность. Наоборот, мы призваны к миру, должны активно «искать мира», «стараться иметь мир со всеми» и, насколько это возможно, «быть в мире со всеми людьми» (1 Кор. 7:15; 1 Пет. 3:11; Евр. 12:14; Рим. 12:18).

Миротворчество ныне — божественное дело. Ибо мир означает примирение, Бог же — источник мира и примирения. Так, тот же самый глагол, что и в этой заповеди, используется Апостолом Павлом, когда он говорит о том, что Бог сделал через Христа. Через Христа Бог смог «примирить с Собою все… умиротворив через Него, Кровию креста Его, и земное, и небесное». И целью Христа было «из двух [то есть Иудея и язычника] создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир» (Кол. 1:20; Еф. 2:15). Едва ли удивительно поэтому, что особое благословение, данное миротворцам, состоит в том, что они «будут наречены сынами Божиими». Ибо они ищут того, что сделал Отец их, — стремятся любить людей Его любовью, как вскоре объясняет Иисус (5:44,45). Возмутитель спокойствия — дьявол; Бог же любит примирение и ныне через детей Своих, как ранее через Сына Своего единородного, творит мир.

Это напоминает нам о том, что слова «мир» и «умиротворение» не являются синонимами. Ибо мир Божий — это не мир любой ценой. Он заключил мир с нами великой ценой, ценой пролития крови Его единственного Сына. Мы также, хотя и нашими меньшими путями, найдем миротворчество дорогим предприятием. Дитрих Бонхёффер познакомил нас с понятием «дешевой благодати» [49] Бонхёффер, с. 35. , существует также такая вещь, как «дешевый мир».

Провозглашать «мир, мир», когда мира нет, — это работа лжепророка, но не свидетельствующего христианина. Можно привести много примеров, когда мир обретается через боль. Так, если сами мы вовлечены в ссору, будет боль извинения перед человеком, которого мы обидели, или боль от обиды, причиненной нам. Иногда остается горечь от отказа простить виновного, пока тот не покается. Конечно же, «дешевый мир» может быть куплен дешевым прощением. Но истинный мир и настоящее прощение — драгоценное сокровище. Бог прощает нас, только если мы каемся. Иисус сказал нам поступать так же: «Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему, и если покается, прости ему». (Лк. 17:3). Как же можем мы простить оскорбление, если его не признали и не раскаялись в нем?