Джон Стотт - Деяния святых Апостолов

И в заключение рассмотрим их личные нужды. О Лидии можно сказать, что она имела интеллектуальные интересы. По крайней мере Лука указывает, что она «слушала» (14, дословно: «все время слушала»). Господь открыл ей сердце (имеется в виду ум), чтобы она поняла то, о чем говорил Павел, точно так же, как Он открыл ум Своих учеников к уразумению Писаний (Лк. 24:45). Возможно, в самом начале она была разочаровавшейся восточной женщиной, которую привлек иудаизм. Однако она и в нем не находила удовлетворения. У девушки–служанки имелась психологическая нужда. Ведь в ней сидел злой дух, которого нужно было изгнать, а состояние одержимости тогда, как и теперь, приводит к ужасным психологическим последствиям. Она утратила свою индивидуальность, свою личность как человеческое существо. Если в социальном плане как рабыня она принадлежала своим хозяевам, психологически и в духовном плане она принадлежала тому духу, который контролировал ее. Она находилась в двойных узах. Но, обретя Христа (ибо я думаю, что Лука имеет в виду не только ее освобождение от власти духа, но и ее обращение), она обрела себя. Она снова стала цельной личностью. В отношении же стражника можно сказать, что его нужда была моральной. По крайней мере, мы знаем, что его совесть не была спокойной, поскольку вопрос «как спастись» прозвучал как крик души. Нужды людей с течением времени не меняются в значительной степени, но Иисус Христос может удовлетворить каждую нужду и исполнить все наши надежды.

Чудесно наблюдать на примере Филипп и всеобъемлющий характер призыва Евангелия (оно достигает самых разных людей), и его объединяющий эффект (как оно объединяет верующих в одну Божью семью). Конечно, Евангелие также и разделяет общество, потому что кто–то отвергает и его, и тех, кто принял его, но оно объединяет людей, принимающих благую весть. Лука заканчивает свою филиппийскую историю трогательным обращением к «братьям» (40). Богатая женщина, эксплуатируемая девушка–служанка и простой римский стражник вместе вошли в братско–сестринские отношения друг с другом и с остальными членами церкви. Верно, они испытывали определенное напряжение, и в своем более позднем Послании к Филиппийцам Павлу пришлось назидать их, прося «стоять в одном духе» и «иметь одни мысли, иметь ту же любовь, быть единодушными и единомышленными» (Флп. 1:27; 2:2). И все же все они принадлежали к одному братству Христа. Нам, живущим в век социальной разобщенности, также нужно проявлять в своей жизни объединяющую силу Евангелия.

«Прежде пострадав и быв поруганы в Филиппах», Павел и Сила получили силу от Бога проповедовать Евангелие в Фессалонике. Об этом они писали в своем первом Послании к Фессалоникийцам (1 Фес. 2:2). Кальвин писал о «непобедимой смелости ума и неутомимом терпении креста» Павла [340]. От Филипп до Фессалоники лежал путь длиной в сто миль по Эгнатиевой дороге, все время в юго–западном направлении.

Они прошли чрез Амфиполь и Аполлонию (1а), не останавливаясь в этих городах, только, возможно, на ночевку, ибо их пунктом назначения была Фессалоника, столица провинции Македонии. Это был портовый город, расположенный на берегу Термейского залива (Салоникский залив). Стоящий на перекрестке морского пути через Эгейское море и Эгнатиевой дороги по суше в юго–западном направлении, город был цветущим торговым центром, гордившимся статусом свободного города с 42 г. до Р. X. Там тоже была Иудейская синагога (16). Павел, по своему обыкновению (даже после решения «обратиться к язычникам», 13:46), вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний, благовествуя (2а).

Хотя Павел и его друзья, должно быть, пробыли в Фессалонике несколько месяцев, что явствует из его Посланий, хотя большинство вновь обращенных ранее были язычниками, и даже идолополонниками (1 Фес. 1:9–10), Лука все внимание сосредоточивает на его благовестии иудеям, которое продлилось всего три недели.

Сначала Павел говорил с ними из Писаний, открывая и доказывая им, что Христу (т. е. ожидаемому Мессии) надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых (26—За). Такова была обычная христианская Благая весть для иудеев. Пример этому показал Сам Иисус, как говорит об этом Лука. Во время Своего служения Он постоянно предсказывал, что Сыну Человеческому надлежит пострадать, умереть и воскреснуть (напр.: Лк. 9:22). Затем после Своего воскресения, встретив Своих учеников по дороге в Эммаус, Он упрекнул их за то, что они сомневались в пророческих свидетельствах, которые Он изъяснил им «во всем Писании», говоря, что «надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою» (Лк. 24:25–27). Во второй раз он вновь напомнил об учении Ветхого Завета, где говорится о том, что «так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день» (Лк. 24:44–46). Естественно, это стало сердцем апостольской kerygma, которую Петр развивал в день Пятидесятницы (2:22 и дал.) и которую Павел впоследствии подытожил (13:26 и дал.). Нет сомнений, что в фессалоникской синагоге Павел обратился к тем же страницам Писаний, которые он цитировал в предыдущих своих проповедях, особенно к Псалмам 2:1–7; 15:8–11; 109:1; 117:22; к Книге Пророка Исайи 52 — 53 и, возможно, к Второзаконию 21:22–23.

Затем Павел подошел к тому, что Сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам (36). То есть, он рассказал историю Иисуса из Назарета: Его рождение, жизнь и служение, Его смерть и воскресение, Его вознесение и дар Духа, Его настоящее правление и будущее возвращение, Его дар спасения и грядущий суд. Несомненно, в своей проповеди Павел показал все спасительное служение Иисуса от начала до конца.

В–третьих, он отождествил исторического Иисуса с Христом из Писаний, смело заявляя: Сей Христос есть Иисус (36). Это был типичный «пешер», или система доказательства с использование модели «это есть то» на основе Ветхого Завета, как делал Петр в день Пятидесятницы (2:16). Следует отметить, что греческий глагол доказывая в начале 3 стиха — это paratithemi. Поскольку дословно он значит «поставить рядом», его можно отнести к аргументации Павла в значении «поставить исполнение рядом с пророчеством» [341]. В любом случае, отождествление реальной истории с Писанием, Иисуса со Христом было существенным аргументом в апологии Павла. Такое отождествление остается неотъемлемой частью христианского свидетельства и в наши дни, ибо теперь некоторые богословы пытаются отделить исторического Иисуса христианского Евангелия от богословского Христа, познаваемого духовным опытом верующего.

Далее Лука рассказывает о реакции людей на благовестие Павла. С одной стороны, поскольку Евангелие проповедано «было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе» (1 Фес. 1:5), многие уверовали. Например, некоторые из иудеев уверовали, убежденные тщательно подобранными аргументами Павла, и присоединились к Павлу и Силе у может быть, покидая синагоги, чтобы стать членами христианской домашней церкви, как из Еллинов, чтущих Бога, великое множество, так и из знатных женщин не мало (4). Поскольку выражение «еллины, чтущие Бога» звучит тавтологией (все «чтущие Бога» являются язычниками), Лука, возможно, имеет в виду две группы (чтущих Бога и Еллинов), а не одну, как указывает Западный текст и подтверждает Уильям Рамсей [342]. В таком случае, обращенные были представителями четырех слоев общества — иудеев, греков, богобоязненных и знатных женщин. Среди них были Аристарх и Секунд, которые впоследствии стали спутниками Павла в его путешествиях, а Аристарх — даже его товарищем по заключению (20:4; 27:2) (Кол. 4:10).