Джон Стотт - Деяния святых Апостолов

С другой стороны, неуверовавшие Иудеи, возревновавши и взявши с площади некоторых негодных людей (деревенских, безграмотных людей или бездельников), собрались толпою и возмущали город и, приступивши к дому Иасона, поскольку они остановились в доме Иасона (см. стих 7), попытались вывести их к народу (5). «Толпа» здесь переводится как demos, что можно отнести к «народному собранию» (ИБ), или гражданскому совету, чем Фессалоника, будучи свободным городом, справедливо гордилась. Не нашедши же их, т. е. миссионеров, повлекли Иасона и некоторых братьев к городским начальникам (politarchas) (6а). Точность Луки в том, что он называет городских магистратов «politarchas», подтверждается рядом источников из македонских надписей того времени. «Из пяти надписей, относившихся к Фессалонике, стало ясно, что в первом веке от Р. X. городом правил орган правления, состоявший из пяти politarchas» [343]. Обвинение против Павла и Силы было очень серьезным: Эти всесветные возмутители [всесветные — oikoumene, «населенная» земля на языке Римской империи] пришли и сюда (6а), а Иасон принял их; и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса (7). И встревожили народ и городских начальников, слушавших это (8). Общее обвинение, выдвинутое против миссионеров, сводилось к тому, что они были возмутителями спокойствия в городе (6). Это не значило (в известном смысле, принятом в АВ), что они «возмущали покой и всех будоражили», но своими действиями производили радикальный общественный череворот. Глагол anastatoo имеет революционный оттенок ч используется в 21:38 при описании египетского террориста, который организовал мятеж. Таким же образом, Павел и Сила обвинялись в государственной измене.

Трудно переоценить ту опасность, которой они подвергались, ибо «одно лишь подозрение в измене против императора часто оканчивалось для обвиняемого плачевно» [344]. Как Иисус был обвинен перед Пилатом в антиправительственной агитации, или в «развращении» нации, объявив себя «Христом Царем» (Лк. 23:2), так и учение Павла о Царстве Божьем (14:22) и о parousia Христа (официальный термин для визита высокого гостя), на чем Павел делал особый акцент во время своего посещения Фессалоники (о чем мы узнаем из его Посланий к Фессалоникийцам), были неправильно поняты.

Поскольку императора называли basileus («царь», напр.: Ин. 19:12; 1 Пет. 2:13,17), как и kaisar («император»), трудно было объяснить применение слова basileus к Иисусу (7), не посчитав такое обращение преступлением и изменой. До сих пор в понимании этого аспекта христианского учения сохраняется определенная двусмысленность. С одной стороны, мы, как христиане, призваны быть сознательными и законопослушными по отношению к власти (к царю), а не революционно настроенными гражданами. С другой стороны, Царство Христово с тех самых пор имеет для нас неизбежное политическое значение, поскольку мы, как Его верноподданные, не должны оказывать другим правителям или идеологии высшее почтение и полное подчинение, потому что такое отношение должно принадлежать только Ему одному.

Обеспокоенные городские начальники, получивши удостоверение от Иасона и прочих, отпустили их (9). Магистраты, по–видимому, не только отпустили обвиняемых под залог. Выражение Луки подразумевает, что задержанным «было предложено представить гарантии в соблюдении гражданских и юридических процедур» [345]. «Они связали словом Иасона и прочих» (НАБ), имея в виду их обещание, что Павел и Сила покинут город и не вернутся обратно под угрозой строгого наказания, если это обещание будет нарушено. Возможно, Павел имел в виду этот официальный запрет, который рассматривал как препятствие сатаны, не позволявшее ему вернуться в Фессалонику (1 Фес. 2:18), ибо «этот остроумный и злой умысел проложил между Павлом и фессалоникийцами непроходимую пропасть» [346].

Братия же немедленно ночью отправили Павла и Силу в Верию, тайком, чтобы более не возбуждать негодование общественности. Прибывши туда, пройдя пятьдесят миль в юго–западном направлении, но не по Эгнатиевой дороге, миссионеры вновь пошли в синагогу Иудейскую (10), чтобы поделиться с ее членами Благой вестью об Иисусе. Здешние были благомысленнее («более восприимчивыми», ИБ, БАГС) Фессалоникских: они приняли слово со всем усердием, ежедневно разбирая Писания, встречаясь с Павлом на ежедневных занятиях, а не только один раз в субботу, стараясь разобраться, точно ли это так (11). Лука явно восхищается их энтузиазмом и отношением к проповеди Павла, их трудолюбием и непредвзятой готовностью к изучению Писаний. Они сочетали стремление к познанию с критическим исследованием. Глагол «исследовать, выяснять» (anakrino) используется в судебном следствии, например, когда Ирод исследовал дело Иисуса (Лк. 23:14–15), синедрион — дело Петра и Иоанна (4:9), а Феликс — дело Павла (24:8). Этот глагол подразумевает честность и беспристрастность. С тех пор слово «вериец» употребляют по отношению к людям, которые изучают Писание тщательно и беспристрастно.

Верийцы слушали и изучали Писание, но это не значит, что они все единодушно приняли Евангелие. Как и в Фессалонике, мнения разделились. И многие из них уверовали, и из Еллинских почетных женщин и из мужчин не мало (12). Среди них, возможно, был и Сосипатр, сын Пирров (хотя его имя упоминается только в 20:4). Но в то время, когда Фессалоникские Иудеи узнали, что и в Верии проповедано Павлом слово Божие, то пришли и туда, возбуждая и возмущая народ (13). На этот раз братия не стали ждать, когда возбуждение перерастет в общественный скандал, но тотчас отпустили Павла, как будто идущего к морю; q Сила и Тимофей остались там (14). Сопровождавшие Павла проводили его до Афин, предположительно морем, покрыв расстояние более чем в 300 миль и, получивши приказание к Силе и Тимофею, чтобы они скорее пришли к нему, отправились (15).

Лука описывает события, происходившие в Фессалонике и Верии, с поразительной краткостью. Но он, похоже, старается привлечь внимание читателя к одному очень важному аспекту в этих отрывках. Его интересует отношение к Писаниям как со стороны благовествующих, так и со стороны слушающих, и он использует для этой цели определенные глаголы. В Фессалонике Павел «говорил», «открывая и доказывая» и «проповедовал», а в Верии иудеи со всем усердием «приняли» слово, старательно «разбирая Писания» каждый день. Для благовестия в иудейской среде было необходимо рассматривать Писания Ветхого Завета и как учебник, и как свод законов. Но более всего впечатляет то, что ни оратор, ни слушатели не использовали Писание легкомысленно и бездумно, лишь для подтверждения своих собственных доводов. Напротив, Павел «говорил с ними из Писаний», а верийцы «разбирали Писания», чтобы убедиться, что его утверждения соответствуют написанному в Божьем слове. Мы можем быть уверены, что Павел приветствовал и поддерживал такой вдумчивый подход. Он верил в доктрину (его проповедь имела теологическое содержание), а не во внушение определенных идей и мыслей (диктаторское учение, отвергающее критическое восприятие). Как писал Бенгель о стихе 11, «особенным свойством истинной религии является то, что она сама страдает, чтобы позволить себя изучать, и таковой она была задумана» [347]. Таким обрззом, проповедь Павла и критическое исследование его учения слушателями находились в тесном единстве друг с другом.