Сергей Иванов - БЛАЖЕННЫЕ ПОХАБЫ

Наша цель – исследовать скорее генетические, а не типологические связи византийского юродства. Разумеется, прослеживать генеалогию того или иного феномена можно на разную глубину. Так, юродскую провокацию вполне допустимо уподобить повелению Бога Аврааму принести в жертву родного сына или разрешению Сатане мучить праведного Иова. Можно пойти ещё дальше и утверждать, что элемент провокации содержался уже в самом акте Творения, попустившем существование в мире зла. Симуляцию же юродивым безумия можно сравнить с кеносисом Иисуса Христа, который, как сказано в Новом Завете, «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам…» (Фил. 2:7). О том, что здесь скрывается элемент провокации, свидетельствует смысловое развитие слова скандал: в Новом завете это определение прилагается к самому Иисусу [IX] [IX] См. обширную литературу об этом термине: Lindblom J. Skandala. Uppsala, 1921; Slahlin G. Skandalon. Untersuchungen zur Geschichte eines biblischen Begriffes. Berlin, 1930; Humbert A. Essai dune theologie du Scandale// Biblica. V. 35. 1954, p. 1-28 etc. . Однако в данной работе столь глубокие корни юродства не затрагиваются.

Наша цель – исследовать непосредственное происхождение, а также оформление и бытование реального культурного феномена, который мог возникнуть лишь во вполне определенных исторических условиях.

Как уже было сказано выше, юродством может называться отнюдь не всякая симуляция безумия. Заведомо, в сферу нашего интереса не попадают случаи, когда глупость симулируется в каких-либо целях, не связанных с религией [7] [7] Подобная симуляция сама по себе совершенно не обязательно приводила византийцу на память юродство – даже в X в., когда этот подвиг был хорошо известен, энциклопедический словарь «Суда» никак о нём не вспоминает в тех статьях, которые трактуют о симуляции вообще: Suidae Lexicon, η. 221. Ср.: Euslathii archiepiscopi Thessalonicensis Commentarii in Iliaden // Ed. M. Van den Valk. V. 4. Leiden, 1987, p. 522. . Но даже присутствие христианского контекста само по себе ещё недостаточно. Например, в одной византийской легенде повествуется о том, как некто решил уличить вора в краже. «Войдя в церковь, он снял свои одежды и начал прикидываться бесноватым (ποιειν εαυτόν δαιμονιζόμενον), выкрикивая бессвязные слова». Вор в ужасе признался в содеянном, а симулянт «душил его, говоря: святой Андрей приказывает, чтобы ты отдал этому человеку пятьдесят монет». Как только украденное было возвращено, лицедей «взял свои ризы и пристойно оделся» [X] [X] Nau F. Histoires des solitaires egyptiens // ROC. V. 12. 1907, p. 177. . Хотя симуляция здесь осуществляется в церкви и даже от имени святого, тем не менее она не может именоваться юродством, ибо имеет утилитарную, а не метафизическую задачу.

То же самое можно сказать о случаях, когда кто-нибудь симулирует помешательство, желая из скромности отказаться от высокого назначения. Однажды, к примеру, Ефрема Сирина захотели рукоположить в епископы, а он «бросился на площадь и стал представлять из себя полоумного (παραπαίων). Он блуждал бесцельно, рвал [на себе] одежду, ел на людях». Так Ефрем лицедействовал до тех пор, пока «его не сочли выжившим из ума (εξω φρενών)», а епископом не рукоположили другого [XI] [XI] Sozomeni Historia ecclesiastica // PG. V. 67. 1859, col. 1092. Ср.: Brockelmann С. Syrische Grammatik. 4. Aufl. Berlin, 1925, S. 38. . Здесь симуляция есть, а юродства нет.

Заведомо не может называться юродивым и тот корыстный человек, который вступает в сговор с другим, чтобы первый «изображал бесноватого (δαιμονάν υποκρίνεσθοα)», а второй – экзорциста; в этом случае предполагалось, что после симуляции чудесного исцеления оба получат от обманутых зрителей подарки. О том, что в Византии встречались псевдоэкзорцисты, свидетельствует житие Авксентия (BHG, 199-203) [XII] [XII] Menologii anonymi byzantini saeculi X / Ed. B. Latysev. V. 1. Petropoli, 1911, p. 70. , а о псевдобесноватых – житие Лазаря Галесиота [XIII] [XIII] Vita Lazari Galesiotae // AASS Novembris. V. III. Bruxelles, 1908, p. 512-513. .

Неверно считать юродством и симуляцию безумия в целях безопасности. Например, когда св. Домна (BHG, 823) «стала притворно вращать глазами и пускать слюну… издавая бессвязные звуки и то плача, то смеясь» [XIV] [XIV] Vita ss. Indae et Domnae // PG. V. 116. 1864, col. 1048. , она хотела таким способом спастись от языческого суда.

Также не может, в нашем понимании, считаться юродством «святая простота». Скажем, св. Филарет Милостивый (BHG, 1511-1512), выполняющий самые нелепые просьбы и не знающий никакой меры в своём нищелюбии, ничего не симулирует – напротив, он является воплощением простодушия [XV] [XV] Кроме того, Филарет не ведёт социальной жизни – странности его поведения заметны лишь членам его семьи (см.: KazhdanA., Sherry L. F. The Tale of a Happy Fool: the Vita of St. Philaretos the Merciful (BHG. 151 lz-1512b) // Byz. 66. 1996, p. 360). . Юродивый же – какой угодно, но только не простодушный.

Православный юродивый – ни в коем случае не еретик и не религиозный реформатор, ибо он не только не призывает никого следовать за собой, но и прямо это за прещает. Юродивый – это и не мистик, поскольку он, в обычном случае, не ставит себе задачи делиться с людьми своим уникальным опытом общения с Богом [8] [8] «Юродство – спонтанно, стихийно, неструктурировано, это не учение, а если и учение, то выраженное на кинетическом языке» (Клибанов А. И. Юродство как феномен русской средневековой культуры // Диспут. 1992, январь-май, с. 62). .

С нашей точки зрения, юродства не бывает без провокации и агрессии. Под «провокацией» мы понимаем сознательное выстраивание ситуации, вынуждающей кого-либо поступать так, как тот не собирался. «Агрессией» мы называем активность, «взрывающую» устоявшиеся отношения между людьми, нарушающую status quo и самим объектом агрессии воспринимаемую как недружественную.

Почему юродствует юродивый? Поскольку, как уже говорилось, наше исследование предпринимается с историко-культурных позиций, вопрос этот можно переформулировать так: что заставляет социум усматривать святость за безумием или дебошем? Даже для тех, кто признает существование святых как некую априорную данность [XVI] [XVI] Ср. апологетические сочинения: Ковалевский И. Юродство о Христе и Христа ради юродивые восточной и русской церкви. М., 1902 (Репринт- 1992), с. 1-63; Алексий (Кузнецов). Юродство и столпничество. Религиозно-психологическое, моральное и социальное исследование. М., 1913 (Репринт – 2000), с. 45-266; Spidlik Th. Fous pour le Christ. I. En Orient // Dictionnaire de spiritualite. V. 5. Paris, 1964, col. 752-761; Coramoff I. Les fols en Christ dans la tradition orthodoxe. Paris, 1983; Kallislos of Diokleia. The Holy Fool as Prophet and Apostle // Sobornost'. V. 6. 1984, p. 6-28 (русский перевод: Епископ Каллист (Уэр). Внутреннее царство. Киев, 2003, с. 189-224); Соriischewa Т. Die Kraft christlicher Torheit. Freiburg, 1985; Μαρτίνη Π. Ό σάλος άγιος Ανδρέας και ή σαλότητα στην ' Ορθόδοξη Εκκλησία. Αθήναι, 1988; Σταμούλη Χρ. Α. Σαλοί και ψευδοσαλοί στην ορθόδοξη αγιολογία // Γρηγόρη ο Παλαμάς. Τ. 721. 1988; Gagliardil. I saloi, ovvero le «forme paradigmatiche» della santa follia // Rivista di Ascetica e Mistica. № 4. 1994, p. 361-411 etc. Разумеется, называя эти работы апологетическими, мы никоим образом не имеем в виду, что все они написаны с одинаковой долей ангажированности или, наоборот, научности. Тем не менее даже самые вдумчивые из религиозных авторов связаны соображениями внеположного им сакрального авторитета, это так или иначе проявляется в том, что они пишут. , нелегко ответить на вопрос, зачем юродивый покушается на христианские нормы, искушая «малых сих». Ведь известно, что «невозможно не придти соблазнам, но горе тому, через кого они приходят» (Лк. 17:1). Заведомо гораздо более удивительным предстает этот феномен, если исходить из того, что сам «возмутитель спокойствия» есть плод мифотворчества православной культуры [XVII] [XVII] Светский подход к юродству применен в следующих работах: Grosdidier de Matons J. Les themes d'edification dans la Vie d Andre Salos // Travaux et Memoires. V. 4. 1970 (далее: Grosdidier de Matons. Les themes), p. 277-328; Ryden L. The Holy Fool // The Byzantine Saint / Ed. S. Hackel. London, 1981, p. 106-113; Панченко. Смех, с. 72-149; Thompson Ε. Understanding Russia; Dagron G. L'homme sans honneur ou le saint scandaleux // Annales E. S. С, 45° annee, № 4, 1990, p. 929-939; Αγγελίδη Χ. Η παρουσία των σαλών στη Βυζαντινή κοινωνία // Οι περιθωριακοί στο Βυζάντιο. Αθήναι, 1993; Deroche V. Etudes sur Leontios de Neapolis. Uppsala, 1995 (далее: Deroche. Etudes), p. 154-225; Krueger D. Symeon the Holy Fool. Leontius' Life and the Late Antique City. Berkeley, 1996 (далее: Krueger. Symeon), p. 57-71; LudwigC. Sonderformen byzantinischer Hagiographie und ihr literarisches Vorbild. (Berliner Byzantinistische Studien. Bd. 3). Frankfurt am Mein et al., 1997, S. 291-348. Наши заключения не повторяют выводов ни одной из вышеперечисленных или каких-либо иных работ. В недавней монографии: Wodzinski С. Sw. Idiota. Projekt antropologii apofatycznej. Gdansk, 2000 – в общих чертах воспроизведена аргументация нашей монографии «Византийское юродство» (М., 1994). . Зачем же она его породила? На этот вопрос и призвана ответить данная работа.