Джордж Макдональд - Донал Грант

Разговаривали они долго. Из–за совершённой накануне ошибки мистер Грэм ещё с большей охотой и готовностью слушал своего собеседника, и его явное бескорыстие безмерно поразило и смягчило его душу. После разговора Донал думал о мистере Грэме ещё лучше, чем прежде, и считал его по–настоящему честным человеком, а значит, готовым признавать свои ошибки и всегда с беспристрастием выслушивать обе стороны трудного спора. Однако переговорить обо всём сразу им не удалось. Мистер Грэм ещё сидел в гостиной, когда Донала срочно позвали к графу.

После смерти племянницы граф не пускал к себе почти никого, кроме Донала: никто другой не мог ему угодить. Его тело и разум сильно ослабли. Но и сознание человека, и его душа, какими бы великими и благородными они ни были задуманы, всё равно должны служить лишь почвой, в которой произрастает нечто ещё более благородное и возвышенное; и когда почва эта почему–то оказывается не слишком плотной и твёрдой, это может быть даже хорошо: ведь тогда в ней могут укорениться самые нежные, самые прелестные растения. Когда почва человеческой души полна упрямства и гордыни, когда она не желает предать себя на служение, её приходится разрыхлять и размельчать болезнями, неудачами, нищетой и страхом для того, чтобы семена Божьего сада могли пустить в ней свои корни. И бояться за них не надо: стоит им хоть чуть–чуть подняться, они сполна вберут в себя все силы и богатства даже самого каменистого и твёрдого грунта.

— Кому достанется теперь имение? — слабо спросил однажды граф. — Вы уже виделись с управляющим? Он, наверное, тоже захочет вставить сюда своё слово.

— Титул и земля принадлежат теперь ему, — ответил Донал.

— А как же мой бедный Дейви? — прошептал граф, и его умоляющий, просительный взгляд остановился на лице Донала. — Ведь этот негодяй Форг уже отобрал у меня все мои деньги!

— О Дейви я позабочусь, — пообещал Донал. — И когда мы с вами снова встретимся, ваша светлость — потом, в будущем, — стыдиться мне не придётся.

Несчастный больной успокоился. Он позвал к себе Дейви и велел ему всегда и во всём слушаться мистера Гранта. Теперь Дейви остаётся на его попечении и должен относиться к нему как к собственному отцу.

Мальчику пришлось довольно рано и близко познакомиться со смертью, но для него она была вовсе не такой жуткой, как для большинства детей: он смотрел на неё душой и глазами человека, которого почитал больше всех на свете.

Вечером Донал снова решил зайти потолковать с Грэмами, но, войдя к ним в гостиную, не застал там хозяев и потому вышел в старый сад.

«Слава Богу! — сказал он себе. — Если моя жена однажды сойдёт сюда в светлых, грустных сумерках, чтобы побродить по саду вместе с неспешным, задумчивым ветерком и тихим лунным светом, ей не придётся думать, что её забыли!»

Он медленно пошёл вдоль заросшей аллеи, и ему навстречу снова, как когда–то давно — так давно, словно это было в какой–то иной жизни! — вышла мисс Грэм.

— Вы знаете, на минуту мне показалось, что рядом с вами идёт леди Арктура!

— воскликнула она, но тут же смущённо спохватилась и покраснела. — Ах, Боже мой, простите меня, мистер Грант! Как я могла быть такой бессердечной, чтобы упомянуть при вас её имя!

— Мне всегда приятно его слышать, — улыбнулся Донал. — Я как раз думал о ней. Наверное, потому–то вам и показалось, что она здесь. Или вы и впрямь что–то увидели?

— Нет, нет, что вы!

— Для меня она всё равно ближе, чем любой призрак, — сказал Донал. — Она будет со мной, куда бы я ни пошёл. Я никогда не стану грустить. Ведь Бог тоже со мной, и я не плачу из–за того, что не вижу Его. Я жду, просто жду.

Глаза мисс Грэм были полны слёз.

— Мистер Грант, — произнесла она, — когда–то в её сердце жили лишь тоска и смятение, а сейчас она ушла, чтобы присоединиться к лику радостных ангелов. И всё это сделали для неё вы. Да благословит вас Бог!.. Прошу вас, позвольте мне называть вас своим другом!

— Непременно, мисс Грэм, непременно. Ведь вы тоже любили её.

— Сначала нет. Сначала я считала её всего лишь слабеньким, тоскующим созданием. Теперь я знаю, что в её унынии было больше жизни, чем в моём довольстве. Я не только полюбила её, но стала смотреть на неё как на святую. Нет, правда: если святые и есть на белом свете, она тоже была из их числа! Она часто приходила сюда после того, как я показала ей ваши стихи, и по вечерам нередко бродила одна по нашему саду… А эта ужасная мисс Кармайкл! Как она её мучила!

— Она тоже была послана ей Богом, чтобы растормошить, растревожить её и помочь ей увидеть, как сильно она нуждается в Нём Самом. Не сомневайтесь, мисс Грэм: ни одна душа не сможет без Него обойтись!

Тут они увидели, что из дома им навстречу идёт мистер Грэм.

— Я думаю, графу осталось жить совсем недолго, — сказал Донал. — Мне кажется, что сразу же после его смерти вам необходимо объявить свои права на старый особняк Морвенов, что находится в городе. Это единственное имущество, закреплённое за титулом. И конечно же, вы оба немедленно переселитесь в замок. Полагаю, что среди бумаг графа вы отыщете немало доказательств тому, что у лорда Форга нет никаких законных прав наследования. Я бы охотно написал вам дарственную, но, наверное, будет лучше, если все подумают, что замок перешёл к вам самым что ни на есть естественным образом, как к прямому наследнику. Мы вовсе не обязаны рассказывать миру обо всём, что здесь произошло; но если это вдруг от нас потребуется, говорить мы будем без всякого стыда. А ещё мне хотелось бы кое о чём вас попросить. Насколько я понимаю, старый особняк Морвенов не очень–то вам нужен. Позвольте мне взять его у вас в аренду. Я хотел бы в нём поселиться и открыть там школу. Дейви будет первым моим учеником, а когда появятся другие, мы постараемся сделать из них мужчин. И неважно, станут ли они большими учёными или великими поэтами, или вообще великими хоть в чём–нибудь. Главное, чтобы они выросли настоящими людьми. Мы постараемся сделать так, чтобы они всё больше походили на Того, Который и был, и остаётся единственным и самым настоящим из людей.

— Но так вам никогда не заработать себе на хлеб, — возразил мистер Грэм.

Донал поднял голову, посмотрел на него, и глаза делового человека опустились под взглядом человека Божьего, словно не зная, куда себя девать от стыда и раскаяния.

— Ах, мистер Грэм, — мягко сказал Донал., — вы даже не представляете, как мало мне надо!.. Да, кстати, вам лучше взять у меня завещание, — внезапно вспомнил он и достал из кармана сложенный лист бумаги.

Мистер Грэм в нерешительности замялся.

— Если оно вам не нужно, я спрячу его у себя. Я с радостью сжёг бы его, но, наверное, лучше пока его сохранить. Кто знает, что может случиться?