Иерей Геннадий Егоров - Священное Писание Ветхого Завета. Часть 2.

Обратите внимание: сатана не имеет власти. Разве он не растерзал бы Иова, имей он ее? Но он говорит Богу: « Простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя? » (Иов. 1:11). И вот сатане дается позволение поразить все, что есть у Иова, только самого Иова не трогать.

Святитель Григорий Двоеслов говорит по этому поводу: «Удивительно, что он не присваивает себе права поражать, и это тот, кто никогда не упускает случая гордиться своей гордыней перед Творцом всяческих. Диавол знает, что сам по себе он не способен ни на что и даже не существует сам по себе как дух…. Надо знать, что воля сатаны всегда зла, но могущество его не вне закона. Потому что волю он имеет от самого себя, власть же — от Бога. То, что он хочет сделать по злобе, то Бог позволяет ему исполнить по правосудию…. Не следует бояться того, кто ничего не может делать без разрешения. Надо только трепетать перед той силой, которая, разрешая врагу буйствовать, заставляет неправую волю служить исполнению правых предопределений» [33, с. 588].

Наступает день, когда к Иову приходят подряд четыре вестника, которые говорят, что все стада его уничтожены, всех верблюдов его увели, что рухнул дом, в котором находились его дети — все дети погибли. Тогда встал Иов, поклонился Богу и сказал: « наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! И во всем этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге » (Иов. 1:20–22).

Затем происходит следующее: диавол опять начинает говорить, о том, что хотя ничего не получилось, однако за жизнь свою человек отдаст все что угодно, вплоть до того, что отречется от Бога: « простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, — благословит ли он Тебя? И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги. И отошел сатана от лица Господня и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его. И взял он себе черепицу, чтобы скоблить себя ею, и сел в пепел /вне селения/ » (Иов. 2:5–8). Вот картина. Мало того, что это неизлечимая болезнь, при которой заживо разлагается тело, — это еще болезнь, которая всегда считалась нечистой. И вот он сидит вне селения, скребет себя черепком, в кратчайший срок потеряв все: уважение, славу, богатство.

Сделаем небольшое отступление. Первые две главы, если посмотреть на них глазами неверующего, выглядят довольно странно. Ведь это, да будет мне прощено такое выражение, какая-то сцена из жизни заключенных: двое играют на вещи третьего, один выиграл и у того эти вещи отняли, — у того, который к этому спору вообще никакого отношения не имел. Хорошо, поспорил Бог с диаволом, — я это грубо представляю, чтобы обозначить проблему, — но чем Иов виноват? Почему нужно было на нем все это испытывать? На этот вопрос мы отвечать сейчас не будем, сделаем это позже.

Искушение продолжается. « И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри » (Иов. 2:9). Интересно, смотрите: дома нет, семьи нет, и скот уничтожен, а жену диавол не тронул. Смотрите, какая смысловая нить потянулась к книге Бытия. Как видим, враг не слишком разнообразен в своих приемах. Но Иов не уподобился Адаму и сказал: « ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Во всем этом не согрешил Иов устами своими » (Иов. 2:10). Но обратите внимание: « злого не будем принимать », — для Иова зло, которое на него обрушилось — от Бога, для Иова нет третьей стороны, он не видит ее, для него есть Бог и он. В этой связи ситуация для него выглядит крайне странно.

Пролог книги для нас очень важен, поскольку проясняет нам исключительность ситуации, в которой казался Иов, для того, чтобы мы не соблазнились тем, то произойдет дальше.

Услышав о несчастии Иова, к нему приходят трое друзей — Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, по-видимому, тоже богатые и знатные, как и он сам. Видя его в таком положении, в течение нескольких дней сидят рядом с ним и ничего произносят: у них не находится ни одного слова, чтобы сказать Иову. Что они при этом думают, можно заключить из того собеседования, которое между ними происходит в дальнейшем. И вот тогда Иов начинает говорить первым и проклинает тот день, в который он родился:

« Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя! Ночь та, — да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев! <���…> Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева? <���…> На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею, которые ждут смерти, и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад, обрадовались бы до восторга, восхитились бы, что нашли гроб? [На что дан свет] человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружил мраком? » (Иов. 3:3–6, 11, 20–23).

Мы знаем и других ветхозаветных праведников, которые тоже так сетовали и стенали относительно своих страданий. Моисей молился и говорил: « для чего Ты мучишь раба Твоего? и почему я не нашел милости пред очами Твоими, что Ты возложил на меня бремя всего народа сего? <���…> когда Ты так поступаешь со мною, то лучше умертви меня, если я нашел милость пред очами Твоими, чтобы мне не видеть бедствия моего » (Чис. 11:11, 15). Упомянем и пророка Иеремию, который говорил: « Проклят день, в который я родился! день, в который родила меня мать моя, да не будет благословен! » (Иер. 20:14). Скорби этих ветхозаветных праведников велики, смерть кажется им избавлением. Здесь неслучайно много раз повторено слово «ветхозаветные», потому что они до благодати. После пришествия благодати апостол Павел хвалится скорбями, и хвалится страданиями, говорит: « в чем похвалюсь? Только в скорбях моих похвалюсь » (« собою же не похвалюсь, разве только немощами моими ») (2 Кор. 12:5), — потому что благодать Божия позволяет это переживать совсем по-другому.

Когда заговорил Иов, друзья вынуждены отвечать. Они пытаются его утешить, но делают это довольно своеобразно.

Следующие главы, с четвертой по двадцать шестую, построены по четкой схеме. Это три цикла бесед — по очереди речь каждого из друзей Иова: Елифаза, Вилдада и Софара, — правда, в третьем собеседовании речи Софара нет, — и ответ Иова на каждую из них. Потом следуют две речи Иова в защиту своей праведности и речь некоего Елиуя, который на протяжении всех предыдущих глав нигде не упоминается.