Иоанн Дамаскин - Творения

Юноша с удивлением слушал рассудительные речи девушки. Когда же она кончила говорить, то он призвал ее отца и сказал ему: «Выдай за меня твою дочь, так как я полюбил ее за ее умные речи и благочестие». Старец же ему говорит: «Ты сын богатых родителей, не можешь взять себе в жены дочь бедняка». Но юноша ему возразил: «Нет, я желаю иметь ее женою, если только ты не откажешь; для меня была сосватана дочь богатых и знатных родителей, но я не пожелал ее, спасся от нее бегством и теперь предпочитаю соединиться с твоею дочерью, которую я полюбил за ее ум и благочестие». — «Но я могу, — отвечал старец, — выдать ее за тебя, отпустить ее с тобою в дом отца твоего, расстаться с своей единственной дочерью». Юноша же говорит ему: «В таком случае, я останусь с вами, поведу ваш образ жизни». И он снял с себя блестящие одежды и оделся в одежды старика, которые он у него выпросил. Испытывая юношу в продолжение долгого времени и всесторонне оценив его душевные качества, узнав, что он не из сумасбродства просит у него дочь, но что это было его серьезным желанием; что он из–за благочестия решился, отказавшись от богатства и славы, жить в бедности, старик берет однажды юношу за руку, ведет в свою кладовую и показывает ему такое богатство, столько денег, сколько юноша во всю свою жизнь не видел. И говорит ему: «Все это, сын мой, я даю тебе за то, что ты полюбил мою дочь. Ты будешь наследником всего моего состояния». Наследовав эти богатства, юноша сделался первым богачом во всей той стране».

Когда Варлаам умолк, Иоасаф говорит ему: «Ты совершенно верно изобразил в своем рассказе мои душевные чувства, так как я полагаю, что ты на мой счет это говорил. Но чем ты пожелаешь увериться в твердости моих намерений?»

«Я уже убедился и познал силу твоего разума, твердость мыслей и прямоту твоей души, — сказал Варлаам. — Но я желаю, чтобы ты окончательно просветился душою. Поэтому преклоняю колена мои пред Богом нашим, прославляемым в Троице, Творцом всего видимого и невидимого, вечным, безначальным и бесконечным, всемогущим, всеблагим и всемилостивым, молю Его, чтобы Он просветил очи сердца твоего и дал тебе дух мудрости и откровения в познании Его; чтобы ты познал, что значит надежда на Него, какова слава наследовавших царствие Божие, и как дивно Его могущество, проявляемое в нас, верующих, молю Его о том, чтобы ты не был более чужд Ему; но, чтобы, подвизаясь со святыми, был близок к Нему, имея в своих действиях основание, положенное Апостолами и пророками, краеугольный камень которого Сам Господь наш Иисус Христос».

Услышав это, Иоасаф, опечаленный, сказал: «И я желал бы знать все об этом. Потому, прошу тебя, скажи мне о богатстве славы Божией и о Его чрезвычайном могуществе».

Учение о непостижимой мудрости всемогущего Бога, о Его славе, могуществе и величии

Снова вдохновенно повел свою речь Варлаам: «Молю Бога, чтобы Он Сам научил тому, о чем ты желаешь узнать; чтобы Он вложил в твою душу это познание, потому что совершенно невозможно человеку выразить славу и могущество Божие, хотя бы для этого соединились все языки людские. Евангелист и великий Богослов говорит: Бога не видал никто никогда. Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил (Ин.1:18); так что никто из смертных не может постигнуть славы и величия Невидимого и Непостижимого, кроме тех, кому Он Сам пожелает открыть, как открыл это Апостолам и пророкам. Мы же узнаем или из их повествований, или из самой природы вещей, насколько, конечно, нам вообще доступно постигать это. Св. Писание говорит: Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез разсматривание творений видимы (Пс.18:2; Рим.1:20).

Подобно тому, как кто–нибудь, увидев великолепный дом или какое другое сооружение, представляющее прекрасную гармонию, стал бы удивляться строителю и творцу их, так и я, созданный и получивший жизнь из ничего, хотя и не могу видеть своего Творца, но из замечательного целесообразного и мудрого устройства своего существа заключаю о Его мудрости. Конечно, я не могу понять ее совершенно, но только в пределах человеческой способности. Я сознаю, что не сам по себе произошел, но что Верховное Существо по Своей воле сотворило меня, как вообще человека, выше всех прочих тварей, хотя по размеру и силе физической меньше некоторых из них. Затем, когда я оставляю эту жизнь и по Его воле переменяю ее на другую, вечную, бесконечную, то ни в чем не могу пойти наперекор силе Его божественного предопределения; не в состоянии ничего ни прибавить к своему существу, ни отнять: одряхлевшего я не могу возобновить, растлевшего — восстановить. Никто из людей не в силах сделать ничего подобного: ни царь, ни мудрец, ни сильный, и никто другой, обладающий человеческими свойствами, потому что никто не имел другого рождения, но для всех бывает только одно начало и один конец этой жизни. Таким образом, я для познания величия Создателя руководствовался свойствами своего собственного существа.

Наш ум и наше чувство без слов, внутренним побуждением, говорят нам предоставить себя Промыслу нерукотворенного, неизменного и непреложного Бога, Который будет руководить нами, хранить и заботиться о нас. Как столь противоположные элементы могли бы соединиться для образования одного мира и оставаться неразрывно друг с другом, если бы всемогущая сила Божия не примиряла им сосуществования? Чем бы поддерживалось существование того, что вызвано Им к бытию, если бы оно не поддерживалось Им? Если судно, лишенное кормчего, не выдерживает напора моря, но легко потопляется; если ничтожный дом не может стоять без пекущегося о нем человека, то каким образом вселенная, столь грандиозное, прекрасное, удивительное творение, могла бы существовать без замечательного, великого, удивительного управления и мудрого Промысла? Сколько времени существуют небеса и не помрачились! Сила земли не иссякла, хотя она столько времени дает постоянно так много произведений; ключи не перестали бить оттуда, откуда получили начало; моря, принимающие в свои недра столько рек, не увеличились в размерах; движения солнца и луны не прекратились и не переменили своих направлений; порядок смены дня и ночи остался прежний. Из всего этого мы можем заключить о несказанном могуществе и величии Божием, о которых свидетельствуют также Пророки и Апостолы. Но никто не может вполне ни постигнуть, ни выразить Его славы. Потому Апостол, чрез которого говорил Сам Христос, поняв, что доступно и что недоступно человеческому разумению, говорит: Мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем. Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится (Кор.13:9,10). Далее, изумляясь непостижимому богатству мудрости Божией, восклицает: О, бездна богатства и премудрости, и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неизследимы пути Его (Рим.11:33).