Иоанн Дамаскин - Творения

Царь, выслушав эти речи, удивлялся твердости и неподатливости сына, который не уступал ни пред лестью, ни пред убедительностью слов, ни пред угрозами наказаний; удивлялся он также правдоподобности содержания его речи и неуклонности ответов. Он начал было прозревать правдивость его слов, но дурные склонности, его закоснелость в страстях и похотях возымели свое действие и подобно узде отвлекли его от света истины. Освободившись от впечатления, произведенного на него словами сына, Авенир опять имел в виду только свою прежнюю цель и, намереваясь применить на деле план, составленный заранее им и Арахиею, он сказал: «Тебе бы следовало, дитя, подчиниться всем моим требованиям. Но так как ты непослушен и упрям, непременно хочешь доказать правдивость и преимущество своего мнения, то оставим оба свою настойчивость и уступим действительному превосходству каждого убеждения. Так как обманувший тебя Варлаам находится теперь у меня в плену, в железных оковах, то я созову большое собрание из наших и Галилеян, для чего велю глашатаям всюду объявлять, чтобы никто из христиан не боялся, но чтобы все бесстрашно шли, и в этом собрании мы будем совместно обсуждать свои мнения. Если вы, в лице вашего Варлаама, будете победителями, то вы достигнете того, чего домогаетесь; если же наше мнение победит, то вы должны быть готовы исполнить мои приказания».

Умный юноша, поняв, благодаря бывшему у него ночному видению, уловку царя, сказал: «Пусть будет по желанию господина моего, пусть будет так, как ты велишь, ибо Сам благий Господь Бог наш не даст нам сойти с прямого пути. На Него полагается душа моя, и Он помилует меня».

Тогда царь повелел собраться всем идолопоклонникам и христианам. Всюду было разослано письменно это приказание, и по всем городам глашатаи провозглашали о том, чтобы никто из христиан ничего не боялся, но чтобы все бесстрашно собрались в одно место на общую сходку для свободного обсуждения, которое будет производиться во главе с Варлаамом. Равным образом, он велит собраться ревнителям и представителям языческой веры, мудрецам из Халдеи и Индии, созывая всех, находящихся под его властью. Кроме того, он избирает несколько птицегадателей, чародеев и чревовещателей, надеясь, что они превзойдут христиан.

На это собрание сошлось большое количество людей, исповедающих нечестивую веру царя. Из христиан же только один пришел на помощь назвавшему себя Варлаамом, по имени Варахия. Ибо одни из правоверных были убиты городскими начальниками, другие скрывались в горах и пещерах из страха пред угрожавшими опасностями; иные же, убоявшись угрозы царя, не решались явно исповедывать правую веру и тайно были последователями Христа, совершая служение ночью. Один только Варахия, будучи благороден душою, явился на состязание за правду.

Царь, сев на высоком троне, велел сыну сесть возле себя. Но он, из почтения пред отцом, не захотел сделать этого и сел близ него на земле.

Явились и защитники языческой веры, о исповедниках которой Апостол выразился, что они осуетились в умствованиях своих, и омрачилось несмысленное их сердце. Называя себя мудрыми, обезумели, и славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку, и птицам, и четвероногим, и пресмыкающимся (Рим.1:21,23). Они сошлись для того, чтобы говорить против царевича и его сторонников. И на них сбылась притча о газели, которая выступила в бой со львом. Ибо царевич и его последователи уповали на Всевышнего и на Его помощь; противники же их положились на тленность мира сего, на властителя мрака, которому они жалко подчинились.

Приводят также Нахора, выдавшего себя за Варлаама. Этим явной становится цель царя и его советников, с которою они придумали это собрание. Но Промысл Всевышнего не дал осуществиться этой цели. Когда все были на месте, царь говорит, обращаясь к ораторам и философам, блуждающим в бессмысленной вере: «Вам предстоит состязание и состязание величайшее из всех состязаний. Одно из двух постигнет вас сегодня: или вы в лице Варлаама победите нас, уличив в том, что мы заблуждаемся, и тогда вам всем собранием от нас будут оказаны величайшие почести, и вы украситесь победоносными венками, или же, будучи побеждены, вы подвергнетесь позорной и ужасной казни. Имение ваше будет отдано народу, дабы уничтожить с земли все, даже напоминающее о вас; тела ваши я отдам на съедение зверям, а детей обращу в вечное рабство».

Когда царь сказал это, ему отвечал его сын: «Твой суд сегодня справедлив, царь! Да подкрепит Господь тебя в этом добром направлении. То же самое и я скажу своему учителю». И, обратившись к Нахору, которого все принимали за Варлаама, он сказал: «Ты помнишь, Варлаам, в какой славе, почести и роскоши ты меня нашел. Своей длинной речью ты убедил меня оставить отцовские законы, обычаи и сделаться служителем твоего Бога; обещанием каких–то вечных и несказанных благ ты склонил меня последовать твоему учению и огорчить моего господина и отца. Теперь решится твоя участь: если ты выйдешь победителем из этой борьбы, докажешь истину своего учения, которое ты мне преподал, и уличишь заблуждение наших противников, то ты будешь почтен, как никто из смертных, и прославишься как проповедник истины. Тогда я навсегда останусь последователем твоего учения и слугою Христа до последнего дыхания. Если же ты будешь побежден или хитростью, или истиною и, таким образом, сделаешься виновником моего позора, то я отомщу за оскорбление своей гордости своими же руками: вырву твое сердце и язык и дам их с остальным телом на съедение псам, чтобы твой пример был для всех наукою не совращать царских сыновей».

Выслушав эти слова, Нахор очень опечалился, видя, что ему самому придется упасть в ту яму, которую он выкопал, и что собственный же меч вонзается в его сердце. Сообразив, как ему поступить, он решил, что во избежание нависнувшей опасности стать на сторону царевича, чтобы на его стороне была победа. Промысл Божий, который нередко мудро действует чрез наших противников, был, главным образом, причиною такого его решения. Когда представители идолопоклонников вступили в словесное состязание с Нахором, то он, подобно некоему Валааму, который во времена царя Валаха предпочел воззвать к Богу Израилеву, начав славословить Его так и Нахор стал вдруг противоречить бессмысленным мудрецам.

В присутствии царя, сидевшего на троне, царевича, сидевшего, как мы сказали, и близ него множества языческих ораторов, наостривших свои языки, как меч, для сокрушения истины, массы сошедшего из чужих стран народа, чтобы увидеть, какая сторона победит, — один из ораторов, самый выдающийся из них, говорит Нахору: «Ты Варлаам, бесстыдно и дерзко отнесшийся к нашим богам и вовлекший в такой обман дорогого царского сына, научив его служить Распятому?» Нахор ему возразил: «Я Варлаам, презирающий ваших богов, как ты сказал, но не вовлекший в обман царского сына, а наоборот, выведший его из обмана и обративший к истинному Богу». — «Если великие и достойные удивления люди, — продолжал оратор, — познавшие всю глубину мудрости, называют наших богов великими и бессмертными; если все земные славные цари поклоняются и благоговеют перед ними, то как у тебя поворачивается язык против них, как ты осмеливаешься на такую дерзость? Какое у тебя доказательство, что боги не они, а Распятый, с Которым Галилеяне обошлись, как с обманщиком, самозванцем, мятежником и, осудив Его на позорную казнь, распяли на Кресте. После этого ты проповедуешь, что Он Бог! Как тебе не стыдно, бесстыдный?!»