Симеон Новый Богослов - Творения и Гимны

В конце концов об «Исповеди» бл. Августина и о Божественных гимнах преп. Симеона должно сказать, что автобиография западнаго учителя превосходит характеризуемое произведение восточнаго Отца своею стройностию и, пожалуй, литературным изяществом (хотя и гимны преп. Симеона далеко не лишены своего рода поэтической красоты), но силою религиознаго чувства, глубиною смирения и высотою своих созерцаний и обожения, изображенных в гимнах, преп. Симеон далеко превосходит бл. Августина в его «Исповеди». В последнем произведении нарисован, можно сказать, тот идеал святости, до котораго могло когда–либо достигнуть западное христианство; тогда как в Божественных гимнах преп. Симеона Нового Богослова дан еще более высокий идеал святости, свойственный и сродный нашему восточному Православию. Августин, каким он представляется по его «Исповеди», это — человек безспорно святой, мыслящий, говорящий и живущий вполне по–христиански, но все же еще не отрешившийся совершенно от земного мудрования и не свободный от уз плоти. Преп. же Симеон — не только святой, но и во плоти небожитель, едва касающийся стопами земли, умом же и сердцем витающий в небесах; это небесный человек и земной Ангел, не только отрешившийся от всякаго плотского мудрования, но и от земных мыслей и чувств, не удерживаемый по временам даже и узами плоти, не только освятившийся душою, но и обожившийся телом. У Августина, при всей нравственной безупречности его духовнаго облика, мы видим еще весьма много сроднаго нам: земного, вещественнаго, плотянаго, человеческаго; тогда как преп. Симеон поражает нас своею отрешенностию от мира, от всего земного и человеческаго, своею одухотворенностию и недосягаемою, как кажется нам, высотою совершенства.

Об «Исповеди» бл. Августина много написано и сказано одобрительнаго и похвальнаго не только на западе, но и у нас в России. О Божественных же гимнах преп. Симеона Новаго Богослова никто почти ничего не сказал и не написал, и не только у нас, но и на западе. Алляций находит в гимнах преп. Симеона особенное благочестие, пышные цветы, которыми душа–невеста желает украситься, и благоухания, превосходящия всякия ароматы; о Боге в них говорится, по его словам, не только назидательно, но и усладительно, хотя нередко более в изступлении. «Увлекательные гимны (Симеона), в которых он изобразил свои стремления и свое счастье, пишет Голль, по своей непосредственной силе далеко превосходят все, что когда–либо произвела греческая христианская поэзия». Вот почти и все, что можно найти о гимнах преп. Симеона в западной литературе. Но к характеристике их сказать этого было бы слишком мало. Для того, чтобы лучше оттенить содержание и достоинства Божественных гимнов преп. Симеона, мы пытались сравнить их с замечательнейшею во всей мировой литературе автобиографиею — «Исповедию» бл. Августина. Но преп. Симеон дает в гимнах не автобиографию своего земного существования, а скорее описание своих небесных восхищений в рай, в неприступный свет — это обиталище Бога, и повествование о тех Божественных созерцаниях, неизреченных глаголах и сокровенных таинствах, которыя он сподобился там видеть, слышать и познать. В гимнах преп. Симеона слышится не голос смертнаго человека, говорящаго о земном и по–земному, но скорее голос безсмертной и обоженной души, вещающей о жизни сверхземной, равноангельной, небесной и Божественной.

Гимны преп. Симеона это — повесть души, говорящей не совсем обычною человеческою речью, а или покаянными вздохами и стонами или радостными восклицаниями и ликованиями; повесть, написанная не чернилами, а скорее слезами, слезами то скорби и сокрушения, то — радости и блаженства в Боге; повесть, записанная не на свитке только, но глубоко начертанная и запечатленная в уме, сердце и воле ея автора. Гимны преп. Симеона изображают историю души, от тьмы грехов восшедшей к Божественному свету, из глубины падения поднявшейся до высоты обожения. Гимны преп. Симеона это летопись души, повествующей о том, как она очистилась от страстей и пороков, убелилась слезами и покаянием, всецело соединилась с Богом, уневестилась Христу, приобщилась Его Божественной славы и в Нем нашла упокоение и блаженство. В гимнах преп. Симеона описано и запечатлелось как бы дыхание или трепетное биение души чистой, святой, безстрастной, Божественной, души, уязвленной любовию ко Христу и истаявающей от нея, воспламененной Божественным огнем и горящей внутри, непрестанно жаждущей воды живой, ненасытно алчущей хлеба небеснаго, постоянно влекущейся горе, к небу, к Божественному свету и к Богу.

Автор Божественных гимнов — не человек, седящий в юдоли земной и поющий скучныя песни земли, но как бы орел, то высоко парящий над земными высотами, едва касаясь их крыльями, то далеко улетающий в необозримую заоблачную синеву небес и оттуда приносящий небесные мотивы и песни. Как Моисей с горы Синая или как какой–либо небожитель с высоты небес, преп. Симеон вещает в своих гимнах о том, что не видится телесными очами, не слышится чувственными ушами, не обнимается человеческими понятиями и словами и не вмещается разсудочным мышлением; но что превышает всякия представления и понятия, всякий ум и речь и что познается только опытом: созерцается мысленными очами, воспринимается духовными чувствами, познается очистившимся и облагодатствованным умом и выражается в словах только отчасти. Преп. Симеон пытался сказать в гимнах нечто о порядках не земного бытия и земных отношений, а о потустороннем, горнем мире, куда он проникал отчасти, еще живя на земле во плоти, о Бытии безусловном, вечном, Божественном, о жизни безстрастных и равноангельных мужей и безплотных сил, о жизни духоносцев, о вещах небесных, таинственных и неизреченных, о том, чего око не видело, ухо не слышало и что на сердце человеческое не всходило (I Кор. 2:9), и что поэтому совершенно непостижимо для нас, изумительно и странно. Преп. Симеон своими гимнами отрывает нашу мысль от земли, от видимаго мира и возводит ее на небеса, в какой–то иной мир, потусторонний, невидимый; изводит ее из тела, из обыденной обстановки греховной, страстной человеческой жизни и возносит в область Духа, в неведомую нам область каких–то иных явлений, в благодатную атмосферу чистоты, святости, безстрастия и Божественнаго света. В гимнах Симеона раскрываются пред читателем как бы те глубины Божественнаго ведения, которыя испытует лишь Дух Божий и заглянуть в которыя, даже на мгновение, не безопасно для ограниченнаго и слабаго человеческаго мышления. В Божественных гимнах преп. Симеона такая отрешенность от мира, такая одухотворенность, такая глубина духовнаго ведения, такая головокружительная высота совершенства, до которых едва ли когда еще достигал человек.