Симеон Новый Богослов - Творения и Гимны

Дай мне, Христе, то чувство, которое однажды Ты мне даровал. Осени меня им, Спасителю, и всего меня внутри его сокрой, не попуская мирскому чувству ни приближаться ко мне, ни входить в меня, ни уязвлять всего меня, смиреннаго раба Твоего, котораго Ты один помиловал. Ибо мирское чувство, внезапно вкравшись в похвальную заботу, тотчас производит в жалкой душе моей дурныя желания. Ибо оно показывает мне славу, напоминает о богатстве, побуждает приближаться к царям, говоря, что это — большое счастье. Итак, от этих мыслей, как от ветра надувается мех, и огонь разгорается в пламя, так и душа та, надмеваясь, делается напыщенной и сильно разсеивается от желания славы, богатства и разслабляющаго покоя — вещей, долу влекущих. (Тогда) она вместе с пользующимися славой и (сама) стремится быть в славе, со знаменитыми — казаться знаменитой и с богатыми владеть богатством. И ту, которую Ты прославил Твоим неизреченным светом, которую Сам Ты одел Твоею несказанною славой и показал (образом) Твоей Божественной светлости, мирское чувство, пленив ум ея и показывая ей царей, напоминая о славе и предлагая богатства мира сего, побуждает в одном воображении страстно желать всего этого.

О помрачение и ослепление! о суетные помыслы, грязныя намерения и безчувственная воля! ибо, оставив созерцание неизреченнаго и нетленнаго, я думаю и помышляю о земном. Разве цари не умирают, и слава не преходит? разве богатство не разсеивается, как пыль от ветра? разве тела не истлевают в могилах? и земными имуществами разве не будут владеть другие (господа), после них — иные, а за теми (еще) иные? И кому, скажи мне, душа (моя), раньше принадлежало это богатство? или кто в (этом) мире мог приобрести хотя малую вещь, которую и по смерти так же, как при жизни, он взял бы с собою? никого, конечно, ты решительно не можешь мне указать, кроме милостивых, которые, ничего не стяжав, все раздали по рукам бедным. Ибо они–то и являются надежными обладателями разданных (имуществ), с тех пор как отдали их в руки Владыки. Все же прочие, которые откладывают (и копят) богатства, суть нищие и даже хуже всех нищих, ибо нагими, как выброшенная падаль, они (повергаются) в могилы, будучи и в настоящей жизни несчастными и в будущей — странниками (и пришельцами). Итак, что же хорошаго видя в этих вещах, ты, душа моя, услаждаешься? или что из них ты почитаешь достойным того, чтобы сделать его предметом своих желаний? — Ничего, конечно, ты не можешь сказать (на это), ничего не (можешь) ответить.

Горе умножающим богатства и собирающим сокровища. Горе желающим воспринимать славу от людей. Горе тем, которые связываются с богатыми, но не вожделевают славы Божией и богатства Его, и (не ищут того), чтобы с Ним только одним пребывать. Ибо суетен мир, и все, что в мире — суета сует, так как все прейдет; один только Бог всегда будет пребывать вечным и нетленным, и с Ним будут те, которые ныне взыскали Его, и Его одного вместо всего возлюбили. Горе тогда будет тем, которые любят ныне мир сей, потому что они осудятся за то на веки. Горе, душа, жаждущим славы человеческой, потому что они лишатся тогда славы Божией. Горе, душа, собравшим богатства, потому что они возжелают там получить каплю (воды). Горе, душа, возлагающим надежды на человека, потому что вместе со смертию его (рушатся) и надежды их, и они окажутся безнадежными. Горе, душа, тем, которые здесь имеют упокоение, потому что там они восприимут вечную муку.

Поведай (мне), душа моя, о чем ты печалишься? чего из вещей этой жизни желаешь? Скажи мне, и я покажу тебе необходимость и пользу каждой из них. А ты уразумей и познай, что добраго есть в каждой вещи. Скажи: ты желаешь пользоваться славой и похвалами? — так послушай, что такое честь, и что безчестие. Честь состоит в том, чтобы почитать всех, Бога же прежде всего, и заповеди Его стяжавать себе, как богатство, претерпевая ради них обиды, злословия и поношения всякаго рода. Ибо когда ты, душа, предпримешь какое–либо дело ради чести и славы Божией, и за него нанесут тебе обиды и уничижения, тогда ты достигла прочной чести и славы, потому что [здесь–то], конечно, и придет к тебе слава Божия; тогда тебя восхвалят все Ангелы, так как ты почтила Бога, Котораго и они прославляют. Ты хочешь, душа моя, владеть одеждами и богатством? — послушай, я покажу тебе сейчас вечное богатство. Кайся со слезами, презирай все, будь нищею духом и сердцем, будь нестяжательной в деньгах и странницей в мире, будь противницей своих противных желаний и, (упокоеваясь) в воле единаго Владыки твоего, ревностно последуй стопам Его. И тогда Он, замедлив в шествии, позволит тебе жалкой уловить Себя. Ты же, увидев Его, возопи и громко воскликни. И Он, обернувшись, милостивым оком взглянет на тебя, и даст тебе немного посмотреть на Себя, и скрывшись от очей твоих, опять оставит тебя. Тогда ты, бедная, горько восплачешь и возрыдаешь, тогда станешь просить (себе) смерти, не вынося скорби и не терпя разлуки с пресладким Владыкой. Он же, видя тебя в крайней нужде и весьма постоянною в плаче и сетовании, опять внезапно явится и озарит тебя, опять покажет тебе неисчерпаемое богатство — неувядающую славу Отчаго лика, и исполнив радости, возвеселит тебя, как и прежде, и таким образом преисполненною радости оставит тебя. Та же радость, которая бывает от мирских слов и помыслов, мало–по–малу оставит тебя и придет к тебе печаль. И так снова, как и прежде, ты горько восплачешь, и взрыдаешь, и взыщешь Его — Виновника веселия, Подателя радости, Который есть прочное и поистине всегда пребывающее богатство. Когда Он будет так испытывать твое произволение, смотри, душа, не ослабей, не обратись вспять, не говори: доколе Он будет для меня неуловим? не говори: зачем, являясь, Он тотчас же снова скрывается? и доколе вместо милосердия Он будет доставлять мне (одни) труды? Не говори: как могу я находиться в таком напряжении до смерти? и не обленись, о душа, искать Владыку! но, как предавшая себя однажды на смерть (и посвятившая Богу), не отведывай послабления (и покоя), не ищи ни славы, ни телеснаго утешения, ни расположения сродников. Совершенно не озирайся ни направо, ни налево; как начала, лучше же — теча еще усерднее, потщись всегда уловлять Владыку, взяться за Него. И хотя бы тысячи раз Он исчезал и столько же раз являлся тебе, делаясь неуловимым, (только) таким путем Он будет удержан тобою. Десятки тысяч раз, лучше же доколе ты вообще дышишь, еще усерднее ищи Его и беги к Нему. Ибо Он не оставит тебя и не забудет тебя; но являясь тебе понемногу все более и более и чаще пребывая с тобою, душа, Владыка, когда ты очистишься, наконец, осиянием света, Сам, придя, весь возобитает в тебе, и с тобою будет пребывать Тот, Кто мир сотворил; и ты будешь обладать истинным богатством, котораго мир не имеет, но (только) — небо и те, которые вписаны там. Если этого тебе возможно достигнуть, то — скажи — чего еще большаго ты желаешь?