Симеон Новый Богослов - Творения и Гимны

Помилуй меня, Господи, помилуй меня, единый
Спасителю, от младенчества меня покрывший,
Премного мне, сознательно согрешившему,
Своею благостию все милосердно простивший,
Исторгший меня от ужаснаго и суетнаго мира,
От сродников и друзей, и непристойных удовольствий,
Удостоивший меня находиться здесь, как бы на горе,
И показать мне дивную Свою славу, Боже мой,
Исполнивший меня Божественнаго Твоего Духа, Христе мой,
И всего меня насытивший духовным просвещением.
Ты Сам нераскаянную (неизменную) благодать Твою, Боже мой,
Подай мне рабу Твоему, наконец, всецело.
Не отними (ее), Владыко, не отвратись, Создателю,
И не презри (меня), Ты однажды поставивший меня пред лицом Твоим,
Учинивший между рабами Твоими, запечатлевший
Печатию Твоей благодати и Своим меня наименовавший.
Не отвергни меня снова, не сокрой снова
Света лица Твоего; и меня покроет тьма,
Поглотит бездна и раздавит небо,
Превыше котораго Ты возвел меня, Спасе мой,
И с Ангелами, лучше же с Тобою — Творцом всего
Сопребывать удостоил, и сорадоваться с Тобою,
И видеть несравненную славу лица Твоего,
И досыта наслаждаться неприступным светом,
И радоваться и веселиться неизреченным веселием
Чрез сожитие, Владыко, с Твоим несказанным светом.
Наслаждаясь неизреченным тем светом,
Я веселился и радовался с Тобою, Творцом и Создателем,
Созерцая неизъяснимую красоту лица Твоего.
Когда же я снова низвел ум свой на землю,
То, просвещенный Тобою, Владыко, не смотрел на мир сей,
Ни на вещи, находящияся в мире.
Но был превыше страстей и забот,
И вращаясь в (житейских) делах и обличая зло,
Не приобщался, как прежде, человеческим злобам.
Замедлив же среди них, предпочел их (всему) прочему,
И связавшись, Владыко, с любителями словопрений,
В надежде исправления причастился злобы
И тьмы, увы мне! и страстей приобщился безумно,
И схваченный (этими) дикими зверями, бедствую (ныне).
Ибо желая других избавить вреда от них,
Я сам первый сделался добычею зверей.
Но, предварив, сжалься, но, ускорив, избави
Того, кто попал к ним ради Тебя, Человеколюбче.
Ибо по заповеди Твоей я положил, Милостиве,
Душу свою несчастнейшую за братий своих.
Итак, хотя я уязвлен, но Ты можешь уврачевать меня, Спасе.
Хотя я несчастный взят врагами пленником,
Но Ты Сам, как сильный и крепкий,
Можешь избавить (меня) одною Твоею волею;
Хотя я схвачен челюстями и лапами зверей,
Но когда Ты явишься, они тотчас умрут, и я жив буду.
О великий в щедротах и неизреченный в милости!
Сжалься и помилуй меня падшаго.
Я опустился в колодезь, (чтобы) избавить ближняго,
И вместе с ним и сам пал; правосудный Спасителю,
Не оставь меня до конца лежащим во рву.
Подлинно знаю я повеление Твое, всемилостивый Боже мой,
Что должно непременно избавлять брата от смерти
И от уязвления грехом, но чрез грех
Не погибнуть с ним, что и случилось со мною несчастным.
Я пал по легкомыслию, понадеявшись на себя самого
И его даже избавить и себя также,
А если нет, то ожидать вверху и оплакивать павшаго,
И сколько есть силы, бежать от падения с ним.
Но и ныне возстави и возведи из пропасти
И постави меня, Христе, на камне заповедей Твоих,
И снова покажи мне свет, котораго мир сей не вмещает,
Но (который) вне мира, и видимаго света, и воздуха
Чувственнаго, и неба, и всего чувственнаго
Соделывает, Спасителю мой, созерцающаго его.
И тот вне ли тела, или совершенно в теле,
Не зная, Боже, в тот час,
Думаю же, что будучи тогда как бы невещественным светилом,
И сияя красотою умнаго Солнца,
Не может чувственно видеть своего света,
Но видит только Его одного — незаходимое Светило,
Созерцая неизъяснимую красоту Его славы,
И сильно изумляясь, не может познать
И уразуметь этого способа созерцания,
Каким образом или где, неизъяснимо существуя,
Он видится, и желая [обитать] во святых, ограничивается.
Но (вот) это знаем все мы, посвященные в таковыя таинства,
Что поистине вне мира тогда
Бываем и пребываем, доколе видим то,
И снова находимся в теле и в мире.
Вспоминая же о радости, и о том свете,
И о сладостном наслаждении, плачем и сетуем;
Подобно тому как грудное дитя, видя мать
И вспоминая о сладости молока, кричит и плачет,
Доколе, схватив [грудь], досыта не насосется его.
Этого и мы ныне просим, об этом умоляем Тебя
И црипадаем, (чтобы) получить то неотъемлемо, Спасителю,
Дабы мы и ныне питались, Всемилостиве, от этого
Хлеба, умно нисходящаго с неба
И сообщающаго жизнь всем причащающимся (его),
И отходя и совершая шествие к Тебе,
Имели бы (его) спутником, и помощником, и избавителем,
И с ним и чрез него приведены были бы к Тебе, Спасителю.
Он и на страшном суде грехи наши
Покроет, Владыко, чтобы не открылись они
И не были явны для всех Ангелов и людей.
Но да будет он нам и светоносным одеянием,
И славою, и венцом во веки веков.

Я объят тенью, (но) и истину вижу.
Это—ничто иное, как твердая надежда,
Какая же это надежда? — та, которую не видели очи.
А она что такое? — та жизнь, которую все любят,
Но что такое эта жизнь, как не Бог—Творец всего?
Его–то и возлюби, а мир сей возненавидь.
Мир — смерть, ибо имеет ли он что–либо непреходящее (и нетленное)?