Ганс Кюнг - Христианский вызов

Закон неконтролируемого экономического роста также создает все больший разрыв между богатыми и бедными странами, усиливает у обделенной части человечества чувство зависти, разочарования, смертельной ненависти, а также неприкрытого отчаяния и беспомощности. Он обращается в конечном счете против самих имущих, как было показано уже в начале книги: мы все больше страдаем от бесконечно растущих городов, бурно развивающегося транспорта, доносящегося отовсюду шума, загрязнения рек и озер, от плохого воздуха, беспокоимся о ликвидации гор мяса и масла, на нас давят мусор и отходы нашего собственного благосостояния. Полезные ископаемые земли, эксплуатирующиеся беспощадно и во все больших размерах, оскудевают, проблемы постоянно расширяющейся мировой экономики становятся необъятными. Что же делать? Вновь укажем лишь кратко:

Христианская весть не предлагает технических решений для защиты окружающего мира, распределения полезных ископаемых, территориального планирования, борьбы с шумом, устранения мусора и для самых различных структурных улучшений. В Новом Завете мы не найдем никаких указаний на то, как можно уменьшить разрыв между бедными и богатыми, между индустриальными и индустриально неразвитыми нациями. Тем более христианская весть не предлагает модели решения гигантских проблем и инструментарий для этого, которые потребовало бы изменение общей политики: например проблема замораживания национальной и мировой экономики на нулевом росте без крушения отраслей индустрии, потери рабочих мест, хаотических последствий для социальных гарантий больших групп населения и неразвитых стран.

Однако христианская весть может ясно продемонстрировать то, что вообще не принимается во внимание в общественной теории и практической ценностной шкале сегодняшнего общества успеха и потребления и что, тем не менее, может быть функциональным: замена принуждения к потреблению свободой от потребления. В любом случае имеет смысл не созидать свое счастье исключительно на потреблении и благосостоянии. Взирая на Иисуса Христа, имеет смысл не всегда стремиться к большему, не всегда пытаться обладать всем, не руководствоваться законами престижа и соревнования, не принимать участия в культе изобилия, воспитывать свободу отказа от потребления уже у детей. Это — «нищета духом» как внутренняя свобода от обладания: в качестве основополагающей позиции — скромная непритязательность и доверяющая беззаботность. Все это противостоит всей суетливой, слишком смелой самонадеянности и беспокойной озабоченности, которые можно встретить как у богатых, так и у бедных людей.

Для чего? Не для аскезы или принуждения к жертвенности. Не в качестве нового обязательного закона. Но чтобы нормальный позитивно настроенный потребитель оставался свободным, стал свободным. Чтобы он не продавал себя хорошим вещам этого мира, будь то деньги, машина, алкоголь, сигареты, косметика или секс. Чтобы он не становился рабом страстей общества благосостояния. Чтобы человек посреди мира и его благ, в которых он нуждается и может нуждаться, все же оставался человечным. То есть и здесь: обладание, рост, потребление не ради них самих. И уж конечно, не люди ради обладания, роста, потребления. Но все это — ради человека!

Там, где индивидуум или целые группы упускают из виду, что все хорошие вещи этого мира существуют ради человека, а не человек ради этих вещей, они молятся не единому истинному Богу, но многим ложным богам: мамоне, власти, сексу, работе, престижу, и предают человека во власть этим немилосердным богам. Они поддерживают разрушающую человечество динамику, в которой сегодня оказались наши экономические процессы. Они поддерживают бездумность, с которой экономику сегодня реализуют ценой завтрашнего дня. Они поддерживают бесчеловечный эгоизм, в рамках которого силы мировой экономики дают сегодня половине человечества слишком много, в то время как остальные получают слишком мало. Они распространяют в обществе благосостояния и потребления бесчеловечность, даже если они не понимают этого.

Однако там, где индивидуум или целые группы твердо уверены, что хорошие вещи этого мира существуют ради человека, там они помогают очеловечивать неизбежное сегодня общество благосостояния и потребления. Там они созидают необходимую, но не связанную с определенным классом новую элиту, которая учит жить новой ценностной шкалой в этом обществе и в далекой перспективе может начать процесс переосмысления. В это новое время они делают возможными для себя и других независимость, высшую простоту, беззаботное превосходство, истинную свободу. К ним относится обетование, что всем нищим духом будет принадлежать Царство Небесное.

Иисус требует от своих учеников добровольного служения без порядка старшинства. Там, где индивидуум или группа идет по пути Иисуса Христа, не требуется несбыточного уничтожения всей субординации в обществе. Однако предлагается общее взаимное служение как новая возможность общественной жизни.

Задумаемся о проблемах воспитания: воспитательные программы, воспитательные методы, воспитательные цели и сами воспитатели сегодня оказались в серьезном кризисе. Воспитательные инстанции и те, кто ответствен за социализацию (семья, школа, университет, общежития и предприятия), а также воспитатели (отец, мать, учитель, инструктор, мастер) находятся иод массивным огнем критики и слышат в свой адрес резкие упреки слева и справа: слишком консервативны для одних и слишком прогрессивны для других, слишком политичны или аполитичны, слишком авторитарны или неавторитарны. Беспомощность и дезориентация растут. Мы можем лишь кратко указать на причины и условия, симптомы и результаты этого кризиса.

В семье: ускорившиеся социальные изменения приводят к тому, что родители не только стареют, но часто быстро теряют связь с изменившейся ситуацией. Критерии воспитания их детей уже не подходят. Следствием становится взаимное непонимание и незнание, глубокая неуверенность, которая часто влечет за собой ложное желание утвердиться и тем самым порождает катастрофические для детей и семьи конфликты авторитета.

В школе и университете: несоответствие между притязанием и реальностью, между часто далекой от жизни теорией и возросшими практическим ожиданиями и потребностями, ролевые конфликты между учениками и учителями, профессорами и студентами делают школу и университет политически–педагогическим предметом спора между всеми общественно релевантными группами и экспериментальным полем для все новых педагогически–дидактических проектов и учебных планов. Однако после эйфории планирования нередко возникает летаргия, после избыточной реорганизации — дезорганизация, после оптимизма будущего мира равных возможностей — неуверенность в будущем из?за все больших ограничений для учебы, после многих речей о бедственном положении образования и исчерпании последних образовательных резервов — образовательный избыток и «академический пролетариат».