Ганс Кюнг - Христианский вызов

Там, где индивидуум или группы забывают, что воспитание существует не для принуждения человека, но для взаимного служения без порядка старшинства, они также виновны в том, что в общественной и индивидуальной областях господствуют права более сильного и властного, законы внешнего принуждения и превосходства, а тем самым создаются предпосылки для бесчеловечности и унижения.

Но там, где индивидуум или группы помнят о том, что воспитание представляет собой не принуждение человека, но взаимное служение без порядка старшинства как залог доверия, предупредительности, помощи, благоволения и любви, который выше всякого спонтанного взаимодействия и сотрудничества, — они способствуют очеловечиванию человеческих связей и благодаря этому делают возможной осмысленную и наполненную жизнь, в том числе и в период неуверенности и потери ориентиров. Тем, кто понимает воспитание в этом смысле как служение без порядка старшинства, дано обетование: кто примет дитя не только во имя свое, но во имя Иисуса, принимает тем самым самого Иисуса!

Наверное, эти предложения достаточны для провоцирования дальнейших размышлений: если записать все, что сотворил Иисус, «миру не вместить всего написанного». Может ли мир вместить книги, если записать все то, что было сделано, делается и должно делаться в следовании за Иисусом?

Спросим прямо: почему нужно быть христианином? Так мы начали нашу книгу. Ответим также прямо: чтобы быть истинным человеком! Что это означает?

Не может быть христианского бытия ценой человеческого бытия. Однако и наоборот: не может быть человеческого бытия ценой христианского бытия. Не существует христианского бытия рядом, выше или под человеческим бытием. Христианин не должен быть разделенным человеком.

Тем самым христианство — это не надстройка человечности или ее опора. Это возвышение или, лучше, преображение человека, которое одновременно сохраняет, отрицает и превосходит человечность. Христианское бытие означает преображение других форм гуманизма: они утверждаются, если утверждают человечность; они отрицаются, если отрицают христианство, самого Христа; они превосходятся, поскольку христианство может полностью воспринять в себя все человеческое даже во всей его негативности.

Христиане являются не меньшими гуманистами, чем все гуманисты. Однако они видят человеческое, истинно человеческое, гуманное, они видят человека и его Бога, видят гуманность, свободу, справедливость, жизнь, любовь, мир, смысл — все это они видят в свете этого Иисуса, который для них является конкретным критерием, Христом. Основываясь на нем, они полагают, что не могут поддерживать любой гуманизм, который просто утверждает все истинное, хорошее, красивое и человечное, но они поддерживают действительно радикальный гуманизм, который может интегрировать и преодолеть все неистинное, нехорошее, некрасивое и нечеловечное: не только все позитивное, но также — и здесь решается, на что годится та или иная форма гуманизма — все негативное, даже страдание, грех, смерть, бессмысленность.

Взирая на распятого и живого Христа, человек может и в сегодняшнем мире не только действовать, но и страдать, не только жить, но и умереть. Для него сияет смысл и там, где должен капитулировать чистый разум, в том числе в бессмысленном бедствии и грехе, поскольку он и там, в позитивном и негативном, понимает, что его поддерживает Бог. Тем самым вера в Иисуса Христа дарует мир с Богом и с самим собой, однако она не затушевывает проблемы мира. Она делает человека действительно человечным, ибо действительно ближним: до конца открытым для другого, кто нуждается в нем здесь и сейчас, для «ближнего».

Итак, мы спросили: почему нужно быть христианином? Теперь будет совершенно понятно, если мы выразим ответ в краткой всеобъемлющей формуле:

Следуя за Иисусом Христом,

человек в сегодняшнем мире может

действительно по–человечески жить,

действовать, страдать и умирать -

в счастьи и несчастьи, жизни и смерти,

уповая на Бога и помогая людям.

1. Христианин — не просто человек, пытающийся вести человечную, социальную или даже религиозную жизнь. Христианин — это тот, кто старается вести человечную, социальную и религиозную жизнь, основываясь на Христе.

2. Отличительно христианское — это сам Иисус Христос.

3. Быть христианином означает: следуя за Иисусом Христом в сегодняшнем мире, действительно по–человечески жить, действовать и умирать — в счастьи и несчастьи, жизни и смерти, уповая на Бога и помогая людям.

4. Христос — это не кто иной, как исторический Иисус из Назарета. Не священник, не политический революционер, не аскетичный монах, не благочестивый моралист, он провокационен во все стороны.

5. Иисус не провозглашал никакой богословской теории или нового закона, не провозглашал самого себя, но Царство Божье: дело Божье (= волю Божью), которое осуществится и которое идентично делу человека (= благу человека).

6. Ради блага человека Иисус фактически объявил относительными освященные институты и традиции: закон и культ.

7. Тем самым Иисус притязал на то, что он — совершитель дела Бога и дела человека. Он требовал принятия окончательного решения не в отношении определенного титула, догмы или закона, но в отношении его радостной вести. Однако косвенно был поставлен вопрос и о его собственной личности: лжеучитель, лжепророк, богохульник, соблазнитель народа — или?

8. В конечном счете, спор идет о Боге: Иисус не ссылается на какого?то нового Бога, но на Бога Израиля — понятого по–новому как отца потерянных, к которому он совершенно личностно обращается как к своему Отцу.

9. Насильственная смерть Иисуса была логическим следствием такого его отношения к Богу и человеку. Его насильственные страдания были реакцией хранителей закона, права и морали на его ненасильственное действие: крестная смерть становится осуществлением проклятия закона, Иисус — представителем нарушителей закона, грешников. Он умирает, оставленный людьми и Богом.

10. Однако все не закончилось смертью Иисуса. Вера его общины заключается в следующем: Распятый вечно живет у Бога как надежда для нас. Воскресение не означает возвращения в пространственно–временную жизнь, продолжения пространственно–временной жизни, но восприятие в ту непостижимую и всеобъемлющую, окончательную и изначальную реальность, которую мы называем Богом.