Георгий Чистяков - Путь, что ведёт нас к Богу

После убийства брата Роже архиепископ Кентер- берийский Роуэн Уильяме сказал, что «очень немногим людям нашего времени удалось изменить всю атмосферу религиозной культуры; но именно это совершил брат Роже. Он изменил ориентиры экуменизма, пригласив христиан разных конфессий жить вместе монашеской жизнью; он изменил само представление о христианстве в умах многих молодых людей; он показал церквам первостепенное значение примирения — сначала в послевоенной Европе, а затем во всем мире». Близким другом брата Роже был французский философ Поль Рикёр: «Я вижу тысячи молодых людей и девушек, которые, — писал Рикёр, — не занимаются формулировкой ответов на вопросы о добре и зле, Боге, благодати, Иисусе Христе, но сердца которых избрали добро… община не навязывает нам модели, которой мы должны были бы подражать, но дружески призывает. Я люблю слово"призывать", потому что здесь мы не подчиняемся логике приказов, еще менее — принуждения, и, с другой стороны, здесь не действует логика недоверия и сомнений, столь распространенная сегодня в профессиональной жизни, в жизни больших городов, повелевающая нами и в рабочие часы, и в часы досуга. Этот ощущаемый всеми мир в сердце и воплощает для меня счастье общины Тэзе».

«Сердце брата Роже, — говорил на его похоронах брат Алоис, немец по рождению и католик по исповеданию, которого семь лет назад брат Роже с согласия братьев назначил своим преемником, — вмещало всех людей, из всех стран, в особенности — молодых и детей». «Брат Роже постоянно возвращался к евангельской ценности доброты сердца, — сказал брат Алоис, — и это не какие–тб пустые слова, но это сила, способная изменить мир, потому что так действует Бог. Перед лицом зла сердечная доброта — это нечто хрупкое. Но жизнь, которую в самоотдаче прожил брат Роже, доказывает, что последнее слово всегда остается за Богом и за миром, который Он дает».

«Брат Роже, — сказал в день похорон перед началом заупокойной мессы кардинал Вальтер Каспер, — был созерцателем — человеком молитвы, которого Бог призвал к тишине и уединению монашеской жизни. И все же он захотел открыть свое сердце монаха, как и всю общину Тэзе, для молодых людей со всего мира, для их исканий и чаяний, для их радостей и страданий, для их пути — и пути жизни, и пути веры».

Действительно, нельзя не сказать о том, что Тэзе — это место особой, сильной, радостной и искрящейся, но в то же время проникновенной и в сущности безмолвной молитвы. Рассказывают, что один мальчик, приехавший в Тэзе вместе с родителями, заранее предупредил, что не будет молиться три раза в день. Придти на молитву пришлось, и тут этот мальчик понял, что здесь просто нельзя не молиться, потому что молитва сама льется из сердца. Молитва в Тэзе — это молчание, перерастающее в пение, и пение, перерастающее в молчание. «Эта молитва, — сказал многократно бывавший в Тэзе московский священник о. Владимир Лапшин, — в которой участвуют все братья и паломники, проста, как детский лепет, и в то же время глубока, как само Евангелие, потому что именно им она и питается. Именно такая молитва, доступная всем, часто состоящая из одной лишь фразы, повторяемой на разных языках, может собирать"рассеянное малое стадо", а не разъединять. И молитва Тэзе, и вся жизнь и служение брата Роже определялись его главной интуицией… — осознанием единства Церкви Христовой и стремлением к примирению».

Тэзе — это община, семья в лучшем смысле этого слова. Те, кто жил в Тэзе среди братьев и обитающих поблизости от них католических монахинь, знают, что такое эта семья, что такое настоящая община и настоящее братство, и уже не могут жить иначе. Чувство того, что такое духовная семья, та семья, о которой рассказано в книге Деяний апостолов, брат Роже имел как никто другой. Его никогда не канонизируют, не будут лобызать его мощи, потому что он протестант, а у протестантов нет святых в том смысле слова, в каком почитают святых православные и католики. Но при этом он — настоящий святой в лучшем смысле этого слова.

«Дух Святой, Ты живешь в каждом человеке и приходишь, чтобы вдохнуть в нас то главное, что заключает в себе Евангелие: доброту и прощение. Любить и выражать это своей жизнью, любить с сердечной добротой и прощать — так Ты даешь нам обрести один из источников мира и радости». Эти слова были написаны на обороте портрета брата Роже, который раздавали братья в день похорон. Действительно, «доброта и прощение» — это какие‑то особенные ценности, и хотя они присутствуют на каждой странице Евангелия, мы так часто ими пренебрегаем…

Тэзе — это какое‑то особенное сияние… Особенная красота… ничего упрощенного… красота пения… красота природы, красота присутствия Духа Святого. Говорят, что вечером после похорон брата Роже после дождя на небе появилась удивительная радуга. Двойная, с ярчайшими красками, гигантская. Один итальянец сказал, что никогда подобного в жизни не видал. Многие говорят, что пережили в этот день ощущение Пасхи. Боль и радость. И море света, несмотря на пасмурный день. Один из братьев сказал, что читал книги записей — они лежали у гроба для желающих. Желающие исписали девять толстенных книг. Читал и поражался восприятию Тэзе. Он сказал примерно так: «Мы знаем людей, которые сюда приезжают часто, скажем, раз в год. Но есть немало людей, которые в Тэзе что‑то открыли — и уже туда не возвращались. Даже если были тут один раз. А продолжали жить дома, но иначе. И вернулись только на похороны выразить свою благодарность».

«Там были тысячи как важных, так и безымянных фигур, — пишет один из участников похорон брата Роже, — множество прекрасных людей, которые пели и молились. Люди всех возрастов, приехавшие из всех стран мира, верующие всех религий, объединенные присутствием Иисуса, которое объединяет в себе каждое начало и каждый конец с начала веков и навсегда. Когда не раздавалось пение, царила тишина. И все эти тысячи молчали и слушали в тишине шум дождя, который шел, не переставая. Мне было грустно, но я был и счастлив за эту фантастическую жизнь, ярко прожитую, которая принесла столько добра миллионам людей… и которая принесла добро мне. Если бы я не встретил когда‑то Тэзе, которое осветило мне путь, думаю, что давно уже стал бы убежденным атеистом. А вместо этого я рад, что верую».

На Западе принято хоронить в закрытом гробу. А гроб брата Роже был открыт, поэтому, прощаясь, все могли видеть его прекрасное лицо. Когда братья вынесли гроб из церкви и пронесли через толпу, никто не двинулся за ними. На маленькое кладбище при старой церкви пошли только братья и с ними три маленьких мальчика, один из них португалец по имени Рубен. И это не случайно — рядом с братом Роже всегда были дети. И во время молитвы тоже. Один из свидетелей убийства написал, что, когда все случилось, брат Роже смотрел не на убийцу, а с удивлением — на детей, которые как всегда были рядом с ним, словно бы не понимая, почему они плачут. А когда его несли, уже с перерезанным горлом, и он совсем не мог дышать и говорить, он все делал руками какие‑то примиряющие знаки — мол, не беспокойтесь… А теперь, как говорят, дети виснут на брате Алоисе. Миссия брата Роже продолжается.