Алексей Лебедев - Церковно-исторические повествования

______________________

* Евсевий. Похвальное слово Константину, гл. 5.

______________________

С особенной силой проявлялась религиозность Константина и его вера в могущество христианского Бога во всех исключительных обстоятельствах его жизни, как тяжелых, так и радостных. Константину, как известно, приходилось совершать много военных походов. И в каждом из этих походов император обнаруживал все лучшие чувства христианина. Он заявлял, что не тот побеждает в войне, кто лучше вооружен, а тот, кто снискал расположение Божества. По словам Евсевия, Константин, "вооружение и множество войска считая средствами второстепенными, признавал непреоборимым и несокрушимым только содействие Божье" (I, 27). И действительно, при одном случае Константин говорил: "Надежды войска должны основываться не на копьях, не на вооружении, не на силе телесной, ему больше всего надобно знать, что податель всякого блага и самой победы есть Бог" (IV, 19). Сообразно таким воззрениям, Константин обыкновенно предавался пламенной молитве, прежде чем открыть сражение. "Вне лагеря и на весьма значительном от него расстоянии Константин ставил палатку в честь креста и возносил там молитву Богу. Это было обыкновенным его занятием во всех случаях, когда он намеревался вступить в битву, потому что он любил все делать по совету Божию" (II, 12). Эта палатка имела сходство с храмом, то есть была походной церковью (IV, 56). К молитве в подобных случаях он присоединял и другие подвиги благочестия - посты и иные лишения (II, 14). Иногда Константин обращался с молитвенным воззванием к Богу перед лицом войска, и войско понимало, что этим давался знак ринуться на врагов (II, 6). Император устроил для войска особую крестную хоругвь. Носить ее позволялось не всякому, а для этого был учрежден штат хоругвеносцев. Константин из числа своих щитоносцев выбрал пятьдесят человек, которые отличались крепостью сил, а главное - благочестивым нравом и добрыми наклонностями. Им поручено было носить во время битв крестную хоругвь. Они носили ее попеременно, причем прочие окружали ее или следовали за ней в виде стражи. Император заметил, что где показывалось крестное знамя, там войска неприятеля терпели урон и поражение; поэтому он приказал переносить хоругвь туда, где видел какой-либо свой легион ослабевающим в борьбе с врагом (II, 7-8). Таким образом, наиболее тяжелые обстоятельства жизни Константина, каковыми были его опасные войны, давали всегда императору повод выразить его искреннюю веру в небесное Провидение. Радости жизни давали ему также повод заявить свои благочестивые чувствования. Одержана ли победа над врагом, Константин возносит благодарственную молитву Виновнику победы (I, 39); пришел ли юбилейный праздник, отмечающий больший или меньший период его царствования, он опять не забывает восхвалить небесного Распорядителя судьбами царей и царств (I, 48).

Религиозность императора заставляет его искать близкого и всегдашнего общения с руководителями христианского общества - священниками и епископами. Любя христианство, он не мог не любить и предстоятелей христианской Церкви. Одно обусловливало другое. Лиц священного сана Константин почитал своими "друзьями" (1,56). Он называл их "мои сослужители" (II, 72), считал их лицами самыми близкими и дорогими к нему. Отношения Константина к иерархическим лицам представляют много интересных особенностей и должны быть описаны с надлежащей подробностью. Император был глубоко уверен в силе молитвы священнослужителей и потому просил их, чтобы они не оставляли его своими молитвами (IV, 14). Лучшей своей свитой, с которой он почти никогда не разлучался, царь считал лиц священного сана. Он окружил себя предстоятелями Церкви в той надежде, что за это одно Бог христиан, Которому они служат молитвами и духовными жертвами, будет к нему, царю, милостив (I, 32). Для многих в то время представлялось странным, почему Константин оказывает такое уважение и внимание этим лицам, казавшимся ничтожными в особенности по своей простой и бедной одежде; но император разъяснял, что он смотрит на лиц духовных не просто как на людей, а как на служителей великого Бога (I, 42). "Священники, как добрые стражи души, по его словам, должны непрестанно беседовать и быть с ним" (II, 4). Константин держит при себе духовных лиц во время всех военных походов, не хочет разлучаться с ними и тогда, когда он собрался предпринять отдаленный поход против персов. Но вот, он, по-видимому, не совсем уверен, последуют ли за ним любезные ему епископы в трудном и небезопасном походе против персов. Происходит трогательное объяснение между царем и окружающим его духовенством, и результат выходит самый благоприятный для государя. Об этом Евсевий рассказывает так: "Решившись идти войной на персов и собрав армию, царь объявил о своем намерении окружавшим его епископам и высказал желание, чтобы некоторые из них приняли на себя труд сопутствовать ему и отправлять для него богослужение. Епископы охотно пожелали исполнить его волю и говорили, что они с величайшим усердием пойдут вслед за ним и не имеют в мысли отказываться от предложения; напротив, говорили они, своими непрестанными молитвами Богу мы будем содействовать царю и таким образом помогать ему в военном деле. Царь обрадовался таким словам и тотчас написал им подорожную" (т.е. дал им право пользоваться общественными подводами для передвижения) (IV, 56). Вместе с епископами Константин возносил молитвы Богу как во время своих походов, так и в мирное время. Он любил проводить с ними время в беседах, посвященных раскрытию различных сторон христианского боговедения (I, 32). Особенно часто в разговорах с ними любил рассказывать о своей жизни и тех ее событиях, в которых он видел явный перст Божий, указующий пути Промысла. Разговаривая в свободное отдел время с епископами, он сообщал им о том, по каким признакам он узнавал, угодно ли такое-то или такое-то его действие Богу, о том, как Бог помогал ему в трудные минуты жизни, и о том, как враги его не имели возможности приводить в исполнение свои козни, будучи удерживаемы всемогуществом Божьим. "Память царя была как бы ковчегом, из которого он вынимал и показывал, что в нем было самого драгоценного"*. Очень много доводилось епископам слышать от царя рассказов о необыкновенной чудесной силе, которую обнаруживала во время сражений крестная хоругвь. Вот один из таких рассказов Константина. "Однажды во время сражения, - говорил он, - в войсках произошел шум, и распространилось большое смятение. В это время один из хоругвеносцев, до которого дошла очередь нести крестное знамя, очень заробел, передал ношу другому и хотел уйти с поля битвы. И что же? Лишь только трусливый человек начал удаляться, как стрела врага пронзила его и он пал мертв. А напротив, тот хоругвеносец, который сменил робкого и маловерного, остался жив и невредим, несмотря на то, что в него пускали целые массы стрел. Замечательно, что стрелы попадали не в хоругвеносца, а в саму хоругвь. Во всем этом, - прибавлял Константин, - было что-то выше всякого чуда: каким образом стрелы врагов попадали лишь в маленькое копье, какое утверждено было на хоругви, вонзались в него и пронзали его насквозь, и совсем не касались того, кто носил знамя, так что люди, носившие это последнее, оставались неуязвимы?" (II, 9) При другом случае в разговоре с теми же христианскими епископами, Константин рассказал о том, как враги боялись крестной хоругви. Когда Лициний, император Востока, начал воевать с Константином, рассказывал этот последний, то языческий император скоро заметил, что войско его претерпевает поражение, как только отдельные части его встречались с хоругвью, а потому он уговаривал воинов не выходить навстречу хоругви и не смотреть на нее, так как это предмет опасный и приносящий вред (II, 16).