Андрей Куликов - Научный атеизм. Введение

Тогда она применяет прием «а ну-ка, обидь меня» и спрашивает: Вы назвали меня дебилкой? Вы сказали, что меня надо оставлять на второй год?

Будь на месте Мазая какой-нибудь ученый-гуманист, он бы растерялся от такого в лоб заданного вопроса, но Мазай — это совсем другое дело. В его лице шр-ры получили самое неудачное сочетание: образованный и умный человек, начисто лишенный сопливой политкорректности, а потому склонный называть вещи своими именами.

И на вопрос Маши Мазай твердо отвечает «да», а затем (также вполне обоснованно) добавляет, что Маше неплохо бы еще физкультурой заняться.

Юному толстому существу остается только одно — устроить истерику, истечь слезами и зареветь белугой, чтобы спровоцировать своих братьев по разуму (вернее, по отсутствию такового) на коллективную травлю Мазая.

Дебилов в зале достаточно, так что Мазая подвергают остракизму.

Ведущему надо оперативно ликвидировать последствия ядерной вспышки здравого смысла, разрушительные для православно-дегенеративной концепции передачи. Он объявляет перерыв для демонстрации следующего идиотского материала.

Появляются два престарелых кретина, как сказано, из комиссии по аномальным явлениям русского географического общества при российской академии наук. Они рассказывают про научные доказательства изгнания бесов в православных храмах — типа, бесы были засечены специальной аппаратурой — а потом переходят к мироточащим иконам и благодатному огню. Санитаров в студии нет, так что «русские географы» устраивают манифестацию типичной белой горячки без всякой опаски, что вот сейчас скрутят сзади рукава и экстренно госпитализируют.

Что до их целевой аудитории — то тем и пить не надо, разве что для запаха, поскольку дури своей хватает. Свою порцию бреда добавляет поп Артемий, говоря, что отдельным присутствующим в студии безбожникам доказывать что-либо бесполезно, а вообще-то бог в доказательствах не нуждается, потому что он — есть.

Некоторое время слышны реплики «бог есть» и «бога нет».

Затем слово берет член корреспондент РАН Абрамов. Он популярно объясняет, что типы из русского географического общества — просто жулье, материалы их — чистая лажа, а их выступление (и вообще то, что происходит в студии) — это торжество мракобесия. Правда, для политкорректности, он добавляет, что наука и вера не противоречат друг другу.

Этот пункт показывает, почему просто образованный рокер может принести делу защиты здравого смысла в такой студии гораздо больше пользы, чем очень-очень образованный, но (вот беда) гуманистично-политкорректный член-корреспондент РАН.

Тем не менее, даже после такой сравнительно мягкой вспышки научного подхода клерикал-дегенераты опять чувствуют себе неуютно, и ведущий организует им следующее подкрепление.

В студии появляется некто Федоров. Все классические признаки маразма написаны у него на лице, а с первых же его слов становится ясным — это случай не бытовой, а клинический. Но санитаров, как я уже сказал, в студии нет — и этот больной начинает громко юродствовать по поводу того, что «довели ребенка, ребенок плачет».

Имеется в виду девочка Маша, которая, заметив, что о ней опять вспомнили, от тихого плача переходит к реву белугой: «я — ребенок, вы меня унижаете, вы все произошли от обезьяны».

На последнюю ее реплику отвечает Мазай: «Да. Я — от лысой обезьяны, а вы — от лохматой» (надо сказать, что прическа у Мазая a la бильярдный шар). В студии — смешки, кто-то вполне разумно замечает, что когда Маша вырастет, ей будет очень стыдно за всю эту фигню. Потом дегенеративное большинство снова подвергает Мазая остракизму.

Тем временем маразматик Федоров начинает системно бредить о том, как его ребенка завербовали в секту и зазомбировали. По ходу дела выясняется, что «ребенок» — это вполне взрослая женщина с двумя детьми, причем на предъявленной фотографии (с младшим ребенком) она выглядит… Ну что тут объяснять? Просто как улыбающаяся симпатичная молодая женщина. Ребенок выглядит просто как нормальный ребенок.

Совершенно игнорируя комментарии из студии, Федоров гонит пургу о том, как раскаялся в своем атеизме, как дети гибнут без поддержки православия и завлекаются в секты из-за того, что не были введены в православную церковь. Попутно оказывается, что атеист он фальшивый, что дочь была крещена в православие «как положено (согласно Федорову) всем русским людям». В ответ на недоуменные вопросы с мест, он разражается длинным покаянным монологом, что, будучи зомбирован атеистической системой, не придавал должного значения духовному воспитанию дочери в духе традиционного православия. Затем начинается рассказ про то, как секта воздействует на психику и вербует с помощью химических веществ, содержащихся в чае. Название секты он не сообщает, но излагает сектантское учение «о том, что идет суд, и все, кто не в секте, будут уничтожены».

Православный дегенерат… пардон, депутат государственной думы от фашистской партии «Родина» Андрей Савельев вставил какую-то чушь про бесов, которые активизировались после советской власти.

Поп Артемий делает озабоченное лицо и поддакивает — что дети, прежде чем реализовывать свободу совести, должны быть всесторонне ознакомлены с «нашей исконной православной верой».

Трепло Дугин переводит дело в политическую плоскость: «надо вводить в школе основы православной культуры, чтобы не было лжеучений». Кому как, а мне было забавно слышать о «православной культуре» и о «лжеучениях» от Дугина, который за последние 15 лет последовательно пропагандировал чуть ли не все известные формы политического мистицизма фашистского толка, включая гитлеризм, и побывал в альянсах практически со всей нацистской сволочью, которая только появлялась в постсоветском политическом поле.

Появляется еще одно юное существо по имени Оля (видимо, одноклассница Маши). Мечтательно глядя в камеру, она утешает плачущую Машу и рассказывает зрителям: «Никто не знает, откуда мы произошли, это тайна. Маша верно поставила вопрос. Надо преподавать и теорию Дарвина, и библию».

Произнеся хорошо заученную речь, Оля исчезает под восторженное сюсюканье клерикально-ориентированных дебилов. Весьма вовремя, чтобы не попасть под колбасу, поскольку слово берет интеллигентная дама — директор музея Дарвина.

Интеллигентная дама не на шутку возмущена: «Какая тайна? Есть раскопки, есть факты. В школе надо преподавать данные науки!»

Ведущий прерывает ее и дает слово папаше Ш-ру.

У того в начале случается припадок совершенно идиотского самооправдания: «я не лишал ребенка детства, Маша получит урок борьбы». Что за борьба такая, осталось непонятным, а вот что у подростка от этих игр в великомученицу уже основательно потек чердак, видно невооруженным глазом. Тем временем, папаша Ш-р начинает обобщать: «Сейчас травят наших детей, травят сектами, травят ложными теориями, это ложь, это непроверенные данные…».