Том Райт - Главная тайна Библии

Однако то же самое послание напоминает нам, что не следует быть наивными. Есть много мест и много ситуаций, в которых из–за корыстных интересов, коррупции учреждений и политиков, из–за тиранов, бессовестных людей и замкнутых групп определенной расы или культуры свидетельство церкви, описанное мной выше, покажется угрозой и агрессией. Это не должно удивлять те церкви в западном мире, которые столкнулись с запретом на использование христианской символики и проведение праздников по причине «политической корректности». Это не удивит и тех христиан, которые пытались добиться улучшения жилищных условий или условий труда для работников промышленности или сельского хозяйства и тем самым вызвали яростную злобу со стороны тех, кто привык беспощадно эксплуатировать других.

И обратите внимание на то, что вам скажут эти разозленные люди. Они, как это было много раз и прежде, скажут, что церковь должна заниматься своей главной задачей — «спасением душ». Радикальное извращение христианской надежды именно и сводится к молчаливому попустительству, которое предоставляет мир самому себе и тем самым позволяет действовать злу, не призывая его к ответу. Вот где окружающие внезапно сталкиваются с поразительной надеждой, и в ответ говорят, на что именно, по их мнению, должны надеяться христиане, — и приводят такую версию «надежды», которая не вдохновляет на труд для улучшения положения вещей в нынешнем мире пространства, времени и материи.

Именно здесь церковь должна научиться сотрудничать без компромиссов и противостоять без дуализма. В большом мире происходит много положительного, и мы должны принять в этом участие, но всегда быть настороже, потому что в какой–то момент нам могут предложить сделать нечто такое, что не соответствует сути Евангелия. Одновременно в большом мире происходит много дурного, и мы должны этому противостоять, но всегда быть настороже, потому что в какой–то момент мы можем скатиться к дуализму и отвернуться от мира, который уже сейчас отражает великолепие Божье. Это всегда было достаточно трудной задачей, а сегодня она стала еще труднее, потому что мы на Западе уже пару столетий назад перестали думать о подобных проблемах. И опять–таки Уильям Вильберфорс и его сторонники могут нас многому научить. И мы начинаем понимать, насколько ценны для нас яркие сравнения Иисуса. Пришло время подумать о том, что это значит — в реальном мире XXI века — быть мудрыми как змеи и простыми как голуби.

Как я стремился показать, миссия церкви должна формироваться на основе надежды, а подлинная христианская надежда, укорененная в воскресении Иисуса, есть надежда на то, что Бог обновит все в мире, победит испорченность, тление и смерть и наполнит всю вселенную Своей любовью и благодатью, Своей силой и славой. Я также пытался показать, что такая миссия становится по–настоящему действенной тогда, когда она основана на искренней и радостной вере в обновление пространства, времени и материи Богом в жизни церкви. Бесполезно (если в очередной раз воспользоваться метафорой, которую я уже не раз употреблял) ожидать плодов от дерева, если ты постоянно подрезаешь его корни.

Разумеется, я не хочу сказать: «Создайте хорошую «традиционную церковь», и тогда с миссией все будет в порядке». Так, часто в «традиционной церкви» было слишком много традиции и слишком мало церкви. Я хочу сказать: «Поразмышляйте о нашей евангельской надежде, осознайте тот факт, что обновление творения — это одновременно и цель всего сущего во Христе, и то, что уже было достигнуто его воскресением, — и затем отправляйтесь трудиться ради справедливости, красоты и благовестия, ради обновления пространства, времени и материи, предвосхищая тем самым конечную цель и реализуя то, что мы получили через смерть и воскресение Иисуса». Это путь и к подлинной миссии, доверенной нам Богом, и к формированию церкви ради этой миссии и в контексте этой миссии.

Отсюда следует, что люди, осуществляющие такую миссию в большом мире, сами должны пройти через эти переживания и формировать собственную жизнь. Нельзя оправдать личное благочестие, которое никак не связано с реальной миссией, также нельзя оправдать людей, которые погружаются в социальную, культурную или политическую активность, не замечая, что подобные вопросы касаются их внутренней жизни, — это задачи, которые ставит перед нами царство Бога, господство Иисуса и сила Духа. Если Евангелие не преображает твою жизнь, как можно верить в то, что оно преобразит что–либо еще?

Может показаться, что это указывает нам на достаточно «обычные» вещи. В каком–то смысле это верно. Но тут, в завершающем разделе последней главы, я хотел бы рассмотреть основные компоненты христианской духовности, которыми церковь питает себя для своей миссии справедливости, красоты и благовестия в мире пространства, времени и материи с точки зрения удивительной христианской надежды, укорененной в воскресении Иисуса и даровавшей нам возможность предвосхищать новое Божье творение во всей его полноте. Такой подход лучше всего позволяет понять христианскую духовность.

Я могу себе позволить лишь кратко описать шесть важнейших аспектов христианской духовности, которые предстанут перед нами в новом свете, если мы увидим их в контексте поразительной надежды пасхального призыва, обращенного к нам: пробудитесь и живите в новом Божьем мире.

Одни из самых удивительных слов о новом рождении можно найти в грандиозном введении к Первому посланию Петра. Бог по Своей великой милости дал нам новое рождение к живой надежде через воскресение Иисуса Христа из мертвых. [255]Воскресение Иисуса имеет самое прямое отношение к этому новому рождению и всему, что из него следует. Оно возможно в силу того, что случилось на Пасху: в нашем мире появилась новая реальность, новый тип жизни, как внутренней, так и — что крайне важно — внешней, — жизни святости в надежде на наше собственное воскресение. Проповедь нового рождения и соответствующий опыт занимают центральное место в некоторых христианских движениях, особенно евангелических, на протяжении многих последних лет. Часто это вызывает насмешки (можно вспомнить язвительное замечание журналистов о Джимми Картере: «Он частенько переживал новое рождение»), но данное направление не теряет своих позиций.

Движения, которые придают огромное значение новому рождению как важнейшей форме духовного опыта, сталкиваются с одной трудностью: им нелегко сформулировать богословские положения о сопутствующем этому опыту крещении, хотя в Новом Завете эти два понятия тесно связаны между собой. Поскольку евангелическим движениям это не удавалось, возникли различные богословские представления о крещении Духом, столь характерные для пятидесятников, но это уже другая тема. Само же крещение также тесно связано с воскресением Иисуса — особенно ярко об этом говорят два следующих текста: Рим 6 и Кол 2.