Пол Барнетт - 2 Послание к Коринфянам

Трудности, возникшие в Коринфе, явно заставили Павла критично посмотреть на свои действия. Не противопоставляет ли он идеям пришельцев всего лишь свою точку зрения? На каких правах он притязает быть служителем долгожданного Нового Завета? Может быть, он был слишком самоуверен в своих богословских суждениях? Не происходят ли его достижения просто из присущего ему рвения и способностей? Тем не менее он не может отрицать того, что произошло с этими людьми. У него есть уверенность, что все это действительно произошло, хотя и не имеет отношения к его личной способности (ст. 4). Он не соизмерял себя со своими оппонентами и не объявлял о своем превосходстве. Его уверенность — и это важно — связана с Богом (ст. 4). Павел, похоже, поставил себя и все, что сделал, пред Богом, и, в соответствии со своей совестью, смог объявить, что служение его принадлежит Новому Завету, что оно истинно и приемлется Богом. Однако он дает понять, что служит он в Боге и старается быть ближе к Нему не сам по себе и не от своего имени. Только через Христа он имеет эту уверенность в Боге.

Троекратное использование слов «способный» и «способность» (ст. 5,6) вновь отсылает нас к вопросу: «И кто способен к сему?» (2:16). Похоже, здесь он тоже вступает в спор с оппонентами. Они явно апеллируют к своей самодостаточности. Они считают Павла слабым и не имеющим внутренних ресурсов истинного служителя. Соглашаясь с ними, Павел указывает на то, что он исполняет не свой собственный план, а Божий. Однако, по его словам, будучи простым человеком, он «спасает» и «несет гибель» другим. Посредством его служения Дух Божий производит коренные изменения в жизни других людей. Может ли кто–нибудь обладать силой, внутренними ресурсами и способностью, чтобы творить подобное? Ответ должен быть отрицательным; только Бог может быть источником таковых дел. У него нет уверенности относительно себя и от себя исходящей, нет самонадеянности (RV; RSV). Уверенность его, как и поручение, — от Бога.

Цель служения Павла и всех, кто в последствии становился служителем Нового Завета, — утверждение не человека, а Бога. Уверенность Павла была пред Богом. То же относится и к внутренней силе, которую демонстрируют все служители слова Божьего. Служители Евангелия скажут вместе с Павлом: «Такую уверенность мы имеем в Боге».

Есть две особенности в том, как Павел отвечает неизвестным служителям в Коринфе. Одна относится к его личным свойствам, другая — к реальности слова Божьего. С одной стороны, важно, что им напоминают о его характере, о том, что он честен, призван Богом и получил от Него способность нести служение слова Божьего. Подтверждение его апостольства, однако, находится не в нем самом, а в результатах его служения среди людей, результатах, которые имеют своим источником Христа (см. ст. 3).

С другой стороны, Павел утверждает, что его оппоненты искажают принципы веры; они фальсифицирует слово Божье. Он сейчас объясняет это слово более полно, так, как оно применимо к коринфянам в их нынешней ситуации. Исключительно важно, что они понимают, что обетования Ветхого Завета исполнены Христом (1:20) и пришествием Духа.

В нескольких стихах он упоминает два известных ветхозаветных обетования, которые были воплощены в опыте коринфян. Упоминание в ст. 3 Духа, каменных скрижалей и человеческих сердец заставляет вспомнить слова Иезекииля: «И дам вам сердце новое и дух новый дам вам; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное. Вложу внутрь вас дух Мой…» (Иез. 36:26,27). Затем, в ст. 6, он ссылается на Новый Завет, о котором пророчествовал Иеремия: «Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, — не такой завет, какой Я заключил с отцами их…» (Иер. 31:31 и далее). С высоты своего положения Павел видит, что и то и другое обетование сосредоточены на Христе и Духе Божьем. Он объединяет пророчества Иезекииля и Иеремии в одно утверждение и говорит о Новом Завете… Духа.

Павел особым образом притязает на то, что Бог дал ему «уверенность» быть служителем Нового Завета. Это заявление можно испытать и проверить. Нет сомнения, что вышеупомянутые обетования были сделаны. Возникает вопрос: можно ли как–то связывать коринфский опыт Христа и Духа с древними обетованиями? Мы также должны задаться вопросом: получили ли эти люди прощение грехов, как было обещано Иеремией? Был ли закон Божий написан сейчас в их сердцах, как об этом говорили Иеремия и Иезекииль? Ответить на этот вопрос нужно положительно. Жизнь их преобразилась так, что Павел может назвать их «новой тварью» (5:17), народом, чьи сердца озарены светом Божьим (4:6). Коринфяне должны понять, что долгожданный Новый Завет уже вступил в силу и благодаря служению Павла они в него вошли.

Павел сопоставляет Новый Завете Ветхим Заветом, заветом буквы, которая, по его словам, убивает. Он не говорит, что закон убивает. (Слово «закон» на самом деле не упоминается во Втором послании к Коринфянам.) В другом послании он пишет, что «закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Рим. 7:12; ср.: 3:21). Более того, Иеремия пророчествует, что в Новом Завете закон будет написан в людских сердцах. Следовательно, Новый Завет не отменяет закон; он помещает его в единственное место, где тот может быть по–настоящему действенным. Это место — сердце. Живя по Ветхому Завету, люди не имели духовной силы, чтобы держаться закона, а последний не предусматривал возможности прощения, когда он нарушался. Закон стал карающей дланью, распростертой над ними. Пока закон не был усвоен посредством Духа, он оставался «буквой», «орудием», которое убивает. Служители еврейского происхождения явно намеревались навязать христианам–язычникам из Коринфа Ветхий Завет. Они провозглашали Иисуса и Дух, но это был другой Иисус и другой дух (11:4), хотя, чему точно они учил и, Павел не говорит. Однако нам ясно, что, пытаясь навязать Ветхий Завет, они не принимали радикальной природы, новизны Нового Завета, не принимали Духа Божьего. Павел объясняет здесь, что защищаемое ими учение, означает отход от жизни к смерти.

Важно понимать, что в строгом религиозном смысле Бог заключает завет не столько с отдельными личностями, сколько с народом. Длинное отступление, которое Павел делает в этом отрывке, начинается с упоминания «Нового Завета» (3:6), а завершится Божьим обращением к «Своему народу» (6:16). Благодаря донесенному до них слову Божьему, коринфяне стали участниками Нового Завета в качестве Божьего народа. Более того, Павел не говорит о Новом Завете как о чем–то существенно отличном от Ветхого. Этот завет — именно новый, иными словами, это новая фаза одного великого завета Бога со Своим народом, который является субъектом библейской истории. Таким образом, коринфские христиане, в основном язычники, должны были видеть в древних иудеях своих праотцев (1 Кор. 10:1), а язычники–галаты должны были считать себя «сынами Авраама» (Гал. 3:7). Благовествование среди язычников сделало их частью народа, имеющего завет с Богом.