Д. Джекман - Послания ап. Иоанна

Именно эта двойная праведность — Бога и человека — давала Христу право выступать в роли защитника, о чем упоминал также и Петр. «Потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных…» (1 Пет. 3:18). Мы получили прощение только благодаря тому, что Он пожертвовал ради нас Своей праведной жизнью. Эта жертва дала Ему право защищать нас, грешников, перед лицом праведного Отца.

Настоящий христианин никогда не станет делать противоречащих истине заявлений о своем совершенстве или легкомысленно утверждать, будто, по его мнению, несущественно, грешит он или нет. Такой человек с благодарностью принимает, что, несмотря на греховность, положение его небезнадежно. Близкие отношения между Иисусом Христом, Праведником, и Его Отцом — вот что является для нас залогом прощения и возрождения.

Ключевым здесь является слово умилостивление или, как сказано в более старых переводах, «искупление» (АВ, ПВ, ПНВ). Защищая нас, наш Ходатай с целью признания нас невиновными выдвигает тот факт, что Он предложил Самого Себя в качестве жертвы, искупляющей нашу вину. Существуют значительные расхождения между различными переводами и комментариями этого места Библии, но основную идею, на мой взгляд, нетрудно понять в любом из вариантов. Греческое слово hilasmos, использованное здесь, во всем Новом Завете используется еще только один раз, в этом же самом Послании, 4:10.

В Септуагинте, переводе Ветхого Завета на греческий, сделанном в третьем веке, в Книге Пророка Иезекииля 44:27, употреблен термин «жертва за грех», который представляет собой перевод еврейского слова. «И в тот день, когда ему надобно будет приступить ко святыне во внутреннем дворе, чтобы служить при святыне, он [священник] должен принести жертву за грех, говорит Господь Бог». Этот отрывок полезен для нас с точки зрения объяснения основной идеи. Священник, будучи грешным человеком, должен был принести жертву, чтобы обрести право войти туда, где присутствует праведный Бог. Это помогает нам понять, что Господь Иисус принес жертву Своей смертью на кресте, чтобы заменить наказание прощением, а грех — милостью.

Господь переносит Свой гнев с грешника на Того, Кто принес Себя в жертву за него. Этот смысл отражает слово «умилостивление», именно в этом я и вижу его преимущество. Эта идея подвергалась значительной критике как недостойная библейского Бога и даже высмеивалась, ввиду того что она якобы сводит Его на уровень языческого божества, которого необходимо подкупить, чтобы умилостивить. Но такая критика подвергает сомнению или вообще опровергает тот факт, что Библия — откровение Бога, способного не только на справедливость, но и на гнев. Однако беспокойные и непослушные человеческие существа не раз убеждались, что это действительно так. Даже если мы отнесемся с пренебрежением к многочисленным упоминаниям о Божьем гневе, встречающимся в Ветхом Завете, мы обнаружим достаточное их количество в Новом Завете: «… не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин. 3:36); «Ибо открывается гнев Божий с неба на всякое нечестие и неправду человеков, подавляющих истину неправдою» (Рим. 1:18); «За которые гнев Божий грядет на сынов противления» (Кол. 3:6). Как поясняет Гордон Ш. Кларк: «Искупительными жертвами могут быть названы любые ритуалы, но спасение, в христианском смысле этого слова, требует принесения одной определенной жертвы, а именно — умилостивления… Иоанн совершенно точен. Искупительная жертва Христа — это и есть умилостивление. Ее целью было успокоить гнев возмущенного Бога, и эта цель была достигнута» [22] Кларк, с. 46. .

Христиане обрели благодать, потому что в Своем сострадании и милосердии Бог предусмотрел средство, благодаря которому грешные люди, такие, как мы с вами, могут быть по справедливости прощены. Более того, перед нами открывается возможность увидеть Его Самого, и Он будет приветствовать нас. Ни у кого не должно быть никаких сомнений в том, что Он простит нас и больше никогда не вспомнит наших грехов. Средством нашего спасения была смерть Его Сына. На кресте Христос заплатил за содеянное нами разрушение Божьего закона. Этим Он в полной мере подтвердил справедливость Бога. «Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются» (Пс. 84:11). Справедливость Бога и Его милосердие в равной степени удовлетворены. Мы, люди, созданы по образу и подобию Божьему, и потому в нас живет инстинктивное ощущение того, что так и должно быть. Мы не хотим жить в аморальном мире, в котором, например, Гитлер мог бы действовать безнаказанно. Мы постоянно взываем к справедливости, но сами мы нуждаемся в милосердии. Только оно может сохранить нас от истребления огнем Божьей святости (Пл. Иер. 3:22; Евр. 12:29). Его гнев не просто эмоция, не порыв обиды или плохого настроения, гневаясь, Он проявляет Свою убежденность в том, что правильно все, способствующее уничтожению греха. Благодаря Евангелию мы знаем, что у нас есть Защитник, имеющий право ходатайствовать о милосердии, потому что Он совершил праведное дело — умер смертью, которую по праву заслуживаем мы. Благодаря Его смерти грешник не будет наказан, Сам Бог оплатил наш долг. Чтобы сделать это, Он стал человеком. Крест не является Отцовским наказанием ни в чем не повинного Сына, являющегося одной из трех ипостасей Бога. Крест означает, что Бог, воплотившись в Сыне, принял на Себя то, что требовал Его справедливый гнев, а также, что долг уплачен, карающий меч вложен в ножны и, таким образом, наши грехи искуплены.

Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира. Означает ли это, что, умилостивив Бога, Христос искупил грехи каждого, кто когда–либо жил или будет жить? Если да, то можно сделать вывод, что всякая вражда между Богом и человеком прекращена. Есть немало людей, которые хотели бы вкладывать именно такой смысл в эти слова и даже пошли бы еще дальше, провозгласив всеобщее спасение, не зависящее ни от индивидуальной веры во Христа, ни даже от того, слышал когда–либо человек о Нем или нет. Евангелизм, таким образом, становится большей частью провозглашением того, что сделал Бог и в чем все автоматически будут участвовать. Если бы Иоанн именно это имел в виду, Послание потеряло бы свою цельность из–за противоречий, которые бы его переполняли. Кто, в таком случае, те «антихристы», которые «вышли от нас, но не были наши» (2:18–19)? Они тоже прощены и возрождены к новой жизни? Если бы это было так, Послание во многом утратило бы свой смысл. Как мы должны относиться к утверждению, сделанному в 3:10, что некоторые люди являются «детьми диавола»? Это о них сказано: «… всякий, не делающий правды, не есть от Бога, равно и не любящий брата своего» (3:10). Как надо воспринимать вполне конкретное утверждение о том, что «есть грех к смерти» (5:16)? Если мы исходим из того, что Иоанн не стал бы противоречить самому себе, то должны задаться вопросом, что он имел в виду, говоря о грехах всего мира.