Д. Джекман - Послания ап. Иоанна

Послание заканчивается приветствием от детей сестры… избранной для той самой «избранной госпожи», которой адресовано это Послание (стих 13). Фактически, именно упоминание о «детях», посылающих свои приветствия, подтверждает сделанное нами раньше предположение, что «госпожа» — это поместная церковь и, следовательно, ее сестра — другая поместная церковь. По–видимому, прихожане обеих церквей поддерживали между собой братское общение. Этот стих напоминает нам о необходимости жить в любви и истине, поддерживая точно такие же братские взаимоотношения со всеми общинами Божьих людей, преданных Ему. Такой подход подчеркивает неправильность существующей в церкви тенденции к изоляции, которая легко может перерасти в высокомерие. Мы исповедуем веру, распространившуюся по всему миру, и каждая церковь, поместная, деноминационная или даже национального масштаба, нуждается в общении со своими «избранными сестрами», хотя бы потому, что это поможет ей лучше разглядеть свои собственные недостатки. Нам всем следует многому учиться друг у друга, у точно таких же христиан, как мы сами, которые придерживаются той же самой истины и так же учатся любить. Все мы — дети одного Отца и принадлежим к одной семье. Чем больше все вместе мы пребываем в истине и любви, тем больше это будет способствовать соблюдению заповедей, данных Тем, Кто является Главой нашей церкви.

1 Старец — возлюбленному Гаию, которого я люблю по истине.

2 Возлюбленный! молюсь, чтобы ты здравствовал и преуспевал во всем, как преуспевает душа твоя.

3 Ибо я весьма обрадовался, когда пришли братья и засвидетельствовали о твоей верности, как ты ходишь в истине.

4 Для меня нет большей радости, как слышать, что дети мои ходят в истине.

5 Возлюбленный! ты как верный поступаешь в том, что делаешь для братьев и для странников;

6 Они засвидетельствовали пред церковью о твоей любви; ты хорошо поступишь, если отпустишь их, как должно ради Бога.

7 Ибо они ради имени Его пошли, не взявши ничего от язычников.

8 Итак мы должны принимать таковых, чтобы сделаться споспешниками истине.

9 Я писал церкви; но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас.

10 Посему, если я приду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и, не довольствуясь тем, и сам не принимает братьев и запрещает желающим, и изгоняет из церкви.

11 Возлюбленный! не подражай злу, но добру. Кто делает добро, тот от Бога; а делающий зло не видел Бога.

12 О Димитрии засвидетельствовано всеми и самою истиною; свидетельствуем также и мы, и вы знаете, что свидетельство наше истинно. ан, как мы сами, которые придерживаются той же самой истины и так же учатся любить. Все мы — дети одного Отца и принадлежим к одной семье. Чем больше все вместе мы пребываем в истине и любви, тем больше это будет способствовать соблюдению заповедей, данных Тем, Кто является Главой нашей церкви.

13 Многое имел я писать; но не хочу писать к тебе чернилами и тростью.

14 А надеюсь скоро увидеть тебя и поговорить устами к устам.

15 Мир тебе. Приветствуют тебя друзья; приветствуй друзей поименно. Аминь.

Это последнее из трех Посланий, приписываемых Иоанну, является наиболее личным. По длине оно схоже со вторым, это обусловлено тем фактом, что оно занимало один лист папируса. И во многих других отношениях оба эти Послания являются зеркальным отражением друг друга. В них автор представляется просто старцем (см. комментарии к 2 Ин. 1); выражает желание увидеться со своим адресатом лично, чтобы продолжить обсуждение проблем, затронутых в Послании (ст. 13–14; ср. 2 Ин. 12); проявляет озабоченность по поводу странствующих проповедников и отношения к ним со стороны членов общины. Но если во Втором послании Иоанн предостерегает нас, советуя не приветствовать «обольстителей», то в Третьем его предостережения направлены на тех, кто проявляет враждебность по отношению к подлинным христианам и посланцам, несущим Евангелие. Таково позитивное дополнение к негативным запретам Второго послания, напоминающее Гаию и его общине, что отрицательное отношение еретиков к проявлению гостеприимства и радушия не должно становиться предлогом для того, чтобы не проявлять эти качества по отношению к верным и преданным христианским проповедникам.

Это сходство тематики, словарного состава и структуры навели Ленски на мысль, что, «возможно, оба эти послания были написаны в один и тот же день и посланы в одно и то же место, только второе было адресовано к общине в целом, а третье — к одному из ее членов» [80] Ленски, с. 577. . Несомненно, это весьма заманчивая идея. Если лжеучителя к тому времени начали успешно проникать в церкви, тогда закономерно предположить, что те, кого привлекали новые идеи, могли подпасть под их влияние, привлеченные новыми знаниями или, что более вероятно, силой самой личности. А это, в свою очередь, могло привести к тому, что укрепившие свои позиции в церкви «новые» проповедники стали не допускать туда учителей, придерживающихся ортодоксальной доктрины, и, напротив, всячески приветствовать «обольстителей».

Очевидно, нечто подобное произошло в церкви Гаия. К нему пришли братья от Иоанна, которые несли истинную Христову весть, и он приветствовал, поддержал и принял их с любовью. Но вся церковь в целом не последовала его примеру, хотя были в ней и те, кто хотел поступить именно так. Как выяснилось, власть в церкви находилась в руках Диотрефа, человека, имевшего в ней наибольшее влияние, который не только «не принимал братьев», посланных Иоанном, но «поносил» самого Апостола. Напротив, Димитрия Иоанн хвалит. Возможно, именно он доставил это Послание, а также выступал в роли представителя Иоанна, неся церкви слово Апостола — для того чтобы определенным образом подготовить людей перед приходом самого Иоанна. Поскольку все, о чем сказано в Послании, вращается вокруг этих трех людей, для лучшего понимания текста было бы полезно поглубже вникнуть в то, что представлял собой каждый из них.

О самом Гаие мы не имеем возможности узнать что–либо помимо того, что сказано в Послании. В Новом Завете упоминаются люди с таким именем, но оно было широко распространено в Римской империи, и поэтому нет никаких оснований предполагать, что именно этот Гай упоминается где–либо еще. Хотя нам о нем ничего неизвестно, для Иоанна он был возлюбленный (agapetos).

Именно так непосредственно к нему Иоанн обращается в Послании три раза (стихи 2, 5, 11). Христиане часто употребляют это слово для выражения «любви»; той самой любви, которую Бог питает к нам и которую Он стремится пробудить в сердце каждого из Своих детей, чтобы, соединившись в истине, они оказались связаны между собой ее неземной силой. Как мы уже не раз отмечали, это больше чем эмоции; такая любовь затрагивает сами основы нашего отношения к жизни.