Том Гледхилл - Книга Песни Песней

В ст. 1:15 девушка отвечает парню аналогичным образом: « О , ты прекрасен, возлюбленный мой». Мы бы сказали про юношу, что он симпатичный. Красота — субъективное определение. Красота существует только в глазах наблюдателя. Но красота не ограничивается поверхностью кожи. Истинная красота личности просияет через любую внешность, которой нас наградила природа. Наша внешность может быть очень ординарной или невзрачной в соответствии с распространенными стандартами, но красивая душа будет обязательно заметна. Но, конечно, наша самооценка в некоторой степени зависит от того, как мы видим самих себя. Поэтому давайте постараемся «позаботиться о своем винограднике».

Итак, наши влюбленные хвалят красоту друг друга. Безусловно, это не лесть. Они не собираются получить разовое преимущество, обманывая друг друга. Нет, они расхваливают друг друга от всего сердца. Психологическое воздействие восхваления и подтверждения любви очень благоприятно для нашего самочувствия. Мы хотим чувствовать себя нужными и ценными для своих партнеров. Определенно, это важный аспект любых взаимоотношений. Это масло, которое позволяет машине жизни работать без перебоев. Это стимул, в котором мы нуждаемся. Но формальные подтверждения любви являются искусственными и стерильными по своему воздействию. А наши способность и желание артикулировать эмоции или похвалы ограничены нашим воспитанием и темпераментом. Многие мужчины предпочтут умереть, чем восхищаться своей женой. Возможно, нам всем нужно покончить со сдержанностью в этом отношении.

В продолжающемся дуэте появляется мотив секретной хижины. Их ложе находится за городом. Древнееврейское слово, использованное здесь, подразумевает покрытую навесом кровать с причудливой резьбой по дереву. Кажется, что мы слышим здесь намек на роскошную царскую кровать. Но нет, их кровать зеленая. Они лежат вместе на траве в лесу и их покрывало — кроны вечнозеленых кипарисов и кедров, шумящие над ними.

На древнееврейском языке сказано: домов наших (множественное число), что указывает на то, что они имели огромный выбор тенистых рощ, в которых могли уединиться. Песнь Песней вся пропитана темой любви на природе. Мы уже знаем о попытке девушки встретиться с ее парнем в хижине пастухов (1:6,7). Возлюбленный также призывает ее уединиться с ней на природе (2:8–13). В ст. 4:8 мы встречаемся с его приглашением пойти с ним из (в?) Ливана. В ст. 7:12—14 мы слышим ее приглашение провести ночь среди кустов лавзонии, где они будут любить друг друга. В ст. 1:16,17 подразумевается контраст между городом, со всей его созданной человеком цивилизацией, и неизменной природой. Возможно, это литературный прием, чтобы показать, что возлюбленные делают только то, что естественно, что является частью Божьего сотворенного порядка. Конечно, мы должны быть здесь осторожны. Эти стихи не дают карт–бланш сексуальной свободе. В теме любви весной (2:8–13) чувства возлюбленных ассоциируются с цветением природы после ее долгой зимней спячки. В ст. 1:16,17 нет такой связи с жизнью природы, но фон стихов — это приглашение к участию в природном порядке вещей. Природа в Книге Песни Песней никогда не персонифицируется и не получает божественного статуса. На западе люди привыкли к такой персонификации благодаря романтической поэзии Теннисона, Вордворса и др. Мы можем спокойно говорить о призывах природы, о том, что она манит и обманывает и т. п. Но подобный язык очень близок языку хананитского культа плодородия, осужденного авторами Ветхого Завета. Идея о регулярном соитии богов и богинь как основе циклов природного плодородия была абсолютно неприемлема для израильтян. На самом деле в Книге Песни Песней природный фон — это лишь литературный прием. Развитие взаимоотношений наших влюбленных не связано жестко с состоянием природы или окружающим обществом.

Девушка продолжает дуэт, скромно называя себя нарциссом Саронским, лилией долин! Сарон (Шарон) — прибрежная низменность на юге от горы Кармел. Она — лилия долин. Имеется в виду не хорошо известный европейцам цветок, а растение, у которого присутствует одна или две грозди шестилепестковых, похожих на раструб цветков, на вершине высокого и тонкого стебля. Эти цветы были обычными для сельской местности, так что девушка заявляет таким сравнением, что в ней нет ничего особенного и многие девушки похожи на нее. Тем не менее даже обычный цветок может быть чрезвычайно красивым.

Иисус сказал: «Посмотрите на полевые лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» (Мф. 6:28,29). Возможно, здесь девушка просто напрашивается на комплимент. Если это имело место, она определенно добилась желаемого результата. Юноша сказал в ответ, что среди других девушек его возлюбленная как лилия между тернами. Есть неправдоподобность в том, что прекрасный цветок рос в столь враждебном окружении. Для любовной литературы свойственны такие сюжеты: бедная девушка, одетая в дерюгу и живущая в лачуге, обладает удивительной красотой; прекрасный принц привлечен ее красотой больше, чем красотой богатых придворных дам, чья красота бледнеет в сравнении с красотой этой нищенки.

Есть много предположений в отношении слова яблоня. Большинство согласно с тем, что это не может быть современной яблоней, поскольку эти деревья не произрастали в Израиле в те времена. Это, возможно, было абрикосовое дерево. (Заметьте, ее плоды сладки для нее.) Но это как раз тот случай, когда литературные цели могут перевешивать важность ботанической точности. Яблоки с их доступностью и освежающим вкусом более подходящие, чем абрикосы, относительно менее знакомые. Итак, наша девушка находит других мужчин безвкусными и не освежающими в сравнении с ее возлюбленным. Находка яблони в диком лесу — дело счастливого случая, каким в большинстве случаев бывает наше удовольствие. «Яблоки» также упомянуты в ст. 2:5; 7:9 в явно эротическом контексте. Эротический контекст прослеживается во фразе: плоды ее сладки для гортани моей. Девушка наслаждается его интимной близостью и сладкими поцелуями.

Возможно, более важно, однако, что она наслаждается тем, что сидит в его тени. Здесь определенно дается указание на роль мужчины как защитника женщины. Он обеспечивает безопасность, при которой она может расцветать. Это ненормально, когда женщина защищает мужчину (см.: Иер. 31:22). Мужская роль не только в том, чтобы быть защитником и главой семьи, но и быть источником эмоциональной и психологической силы для женщины. Конечно, во времена Древнего Израиля женщины работали наравне с мужчинами или даже больше них. Но их статус в обществе полностью определялся их принадлежностью мужчинам, будь то их отцы, братья или мужья. Женщины, не имевшие мужчин–защитников, вызывали жалость. Конечно, в современном западном обществе многое изменилось с тех пор, и идентичность женщин уже более не зависит от мужчин. Но мужчины по–прежнему воспринимаются как защитники женщин. Как М. Хенри, комментируя Книгу Бытие 2:21–25, справедливо заметил: