Том Гледхилл - Книга Песни Песней

Для нашей пары этот счастливый день означал долгожданное публичное признание их союза, и ликующий жених стал превозносить красоту своей возлюбленной невесты в песне, которая следует дальше (4:1–7). Его взволнованное ожидание кульминации их союза отражено в ст. 4:12–15 и в срочном приглашении его невесты (4:16); затем они наслаждаются любовью наедине (5:1).

В этих стихах влюбленный метафорически описывает восхитительное тело девушки, начиная с головы. Подобные описания характерны для арабской любовной лирики, но в Ветхом Завете встречаются только в Книге Песни Песней. В этом случае юноша восхваляет по очереди глаза, волосы, зубы, губы, лоб, шею и груди. Возможно, что ограничение в описании сделано специально, чтобы подразнить нас. Нам предлагают самим представить, как выглядит все остальное.

Ст. 5:10–16 впервые в Песни Песней описывают парня от его волос — к глазам, щекам и губам, рукам, животу, ногам. Завершается описание определением его «вкуса». В ст. 6:4—10 возлюбленный опять описывает глаза, волосы, зубы и лоб любимой. Наиболее смелое описание тела девушки найдено в ст. 7:1–10, где говорится о ее ногах, бедрах, пупке (?), животе, грудях, шее, глазах, носе и голове в целом. Имел ли юноша доступ ко всем интимным местам тела девушки — это предмет для дебатов (смотрите дальше).

Метафоры, использованные для описания различных частей тела, часто кажутся нам причудливыми, комическими и даже гротескными. Это заставляет некоторых комментаторов предположить, что перед нами насмешливые карикатуры на влюбленных, пародии на их истинную красоту. Неверное мнение. Влюбленные находят друг друга прекрасными и привлекательными, и мы должны придерживаться этого же при нашем толковании метафор. Есть предположение, что некоторые описания больше походят на описание картины или скульптуры влюбленных. Мы уже упомянули ранее, что описание глаз девушки в форме голубей ассоциируется с настенной живописью в египетских гробницах, где женские глаза имеют такую же форму. Однако более правдоподобно, что метафоры относятся к самим влюбленным, а не к их изображениям. Некоторые исследователи считают, что такая форма последовательного описания тела делает изображение влюбленных статичным. Однако те же авторы настаивают, что ст. 7:1–10 дают описание одетой в платье из тонкой полупрозрачной ткани танцующей девушки.

Мне думается, что нам следует поговорить о природе этих описаний. Они не являются полицейскими фотороботами. Когда дочери Иерусалима спрашивают девушку в ст. 5:9, что особенного в ее возлюбленном, ее ответ в 5:10–16 не содержит того, что могло бы помочь им узнать парня в толпе людей. Ее описание своего возлюбленного является скорее указанием на то, что она чувствует в отношении него: его глаза «…как голуби при потоках вод, купающиеся в молоке, сидящие в довольстве» (5:12). Нам не следует всегда искать точность в каждой метафоре. Возможно, в них есть только одна точка для корреляции с действительностью. Например, метафора «волосы твои, как стадо коз, сходящих с горы Галаадской» понятна без упоминания названия горы, которое придает ей некий сюрреалистический оттенок. Фраза: «Округление бедр твоих как ожерелье, дело рук искусного художника» (7:2) не означает, что бедра девушки блестят, как ожерелье, но скорее, что они могут быть сравнимы с искусной работой мастера. Бедра твои плавно и изящно изогнуты, как будто в этом проявилось мастерство ваятеля. Ссылка на ожерелье важная, ведь оно тоже сделано мастером. Подобно этому, сравнение ее зубов со стадом выстриженных овец (4:20) вначале вызывает шок. Мы немедленно думаем об овечьей шерсти, которая не напоминает зубы. Чтобы понять метафору, нам нужно слегка перефразировать этот стих, например: «твои белые зубы такие чистые и такие гладкие, как кожа овец, коротко подстриженных и омытых, и отбеленных».

Но экстравагантность некоторых метафор не может быть смягчена в каждом случае путем подобной вербальной и умственной акробатики. Во многих случаях мы должны вначале дистанцироваться от незамедлительной реакции на них и оставить место для фантазии на тему метафоры. Мы еще поговорим об этом позже, изучая описания возлюбленных.

Сама поэма ограничена двумя схожими восхвалениями: о, ты прекрасна (4:1) и вся ты прекрасна (4:7). Так он воспринимает в целом свою прекрасную девушку, а потом переходит к специфическим аспектам ее красоты. Глаза твои голубиные под кудрями («покрывалом» — дословный перевод) твоими. Возможно, здесь имеется в виду ее робость, особенно если она под покрывалом. Использование слова покрывало может указывать на бракосочетание. Также покрывало служит барьером, подчеркивающим ее недоступность, оно защищает ее от слишком пристального внимания. Но покрывала могут иметь и совершенно противоположное значение. Они привносят аспект загадочности. Покрывало — это стимул для возлюбленного. Он должен снять с нее покрывало, причем не обязательно только физическое. Покрывала могут быть эмоциональные, психологические, интеллектуальные, духовные. Мы часто носим маски, чтобы защитить себя. Мы боимся показаться слабыми. Мы не хотим показаться ранимыми. Но постоянное раскрытие себя нашим супругам — это необходимое условие близких взаимоотношений. Образы, которые мы создаем, маски, которые мы носим, могут быть полностью противоположными нашей истинной сущности. В действительности они используются для компенсации ощущаемых нами недостатков. Но любую маску неудобно носить. Недостаток подпитки внешнего образа из невидимой внутренней реальности создает напряжение, депрессию. Конечно, мы очень сложные существа, и только когда мы развиваем отношения любви, доверия и взаимного партнерства, мы можем начать расслабляться и обнажать свою душу. Поскольку это естественно для любви — переносить все: неадекватность, неуверенность, страхи, неудачи, все, что мы бы иначе спрятали за своим покрывалом. Но в любых отношениях всегда будет оставаться какая–то тайна. И это часть нашего знания друг о друге.