Брюс Милн - Евангелие от Иоанна

Удивительная особенность обеих бесед — это умение Иисуса с каждым общаться непринужденно и представлять Благую весть о спасении захватывающе и интригующе (в хорошем смысле слова). Другой отзвук гл. 3 — это упоминание в беседе о воде как символе духовного благословения. Здесь вновь Иисус выступает как Тот, в Ком исполняются обетования Ветхого Завета, хотя это исполнение выводит старый религиозный порядок на совершенно новую орбиту.

Ст. 1–3 знакомят нас с ситуацией. Конкуренция в служении Богу неприемлема, даже если при этом один из служителей должен уйти в сторону. Иисус пошел на север, в Галилею, надлежало же Ему проходить чрез Самарию (ст. 4). Иоанн записал, что Иисус устал, ведь «Слово стало плотию» (1:14). Еще не раз, читая Евангелие от Иоанна, мы увидим, что высокая христология соседствует с описаниями черт обычной человеческой природы Христа (ср.: 11:25с 11:35; 19:30с 19:28).

Женщина удивилась, когда Иисус обратился к ней с просьбой, ибо она была женщиной, и к тому же самарянкой. Об отношениях с самарянами Иоанн пишет: Иудеи с Самарянами не сообщаются (9). Начались такие отношения во времена израильского царства после смерти Соломона (3 Цар. 12:1—24), когда царство разделилось на две части и северную половину в 722–721 гг. до н. э. присоединили к своим территориям ассирийцы. Ассирийцы заселили оккупированные территории иноземцами, которые не были евреями и не хранили религиозной чистоты, в отличие от иудеев на юге (2 Цар. 17:24–41). Религиозная рознь только увеличилась, когда самаряне (как их называли) построили свой храм на горе Гаризим ок. 400 г. до н. э. В отношении еврейских женщин раввинистическая традиция предписывала: «Не должно разговаривать с женщиной на улице, даже если это твоя жена или чья–нибудь, потому что это болтовня… Запрещается приветствовать женщину».

Просьба Иисуса проста и неподдельна, Его мучает жажда (7). И это не единственный случай, когда Иисус соприкасается с «ищущим» на фоне личной нужды (ср.: Лк. 5:1–3; 19:5). Живая вода, о которой заговорил Иисус с самарянкой, была особенно ярким образом в такой засушливой стране, как Палестина. Взятый Иисусом образ можно рассматривать как дополнение к ветхозаветным темам. Иезекииль (36:25—27) всегда считался предвестником учения о «новом рождении» посредством «воды и Духа» (3:3,5). Сам Бог — «источник воды живой» (Иер. 2:13; 17:13), и свидетельства раввинов I столетия говорят, что и закон (Тора), и Дух Святой были связаны посредством этого образа. Поэтому образ «живой воды», использованный Иисусом, весьма уместен. В противопоставление современному стилю жизни, Иисус приглашает всех, кто жаждет, прийти к Нему и пить (см.: 10–13).

Вряд ли кто–нибудь еще мог так неподдельно выразить удовлетворение, которое приносит живая вода, как это сделал в своем свидетельстве Малком Маггеридж:

«Возможно, и мне самому, и другим кажется, что я человек, которому повезло. Бывает, люди провожают меня изумленными взглядами на улице, — и я воспринимаю это как признак славы. Моих качеств достаточно, чтобы войти в высшие круги, — и это знак успеха. Я могу сказать и написать что–то, что произведет впечатление на окружающих, — и это самореализация. Деньги и известность дают мне определенную свободу действий. Но даже если сложить все перечисленное вместе, это окажется ничем по сравнению с хотя бы каплей живой воды, которую Христос предлагает людям независимо от того, кто они и что из себя представляют» [75] М. Muggeridge, cited in J. Gladstone, Living with Style (Welch, 1986), p. 85. .

Женщина, как и Никодим, ошибочно понимает слова Иисуса о воде (что, впрочем, более объяснимо), используя физические категории и полагая, что речь идет о некоем «магическом» неиссякаемом источнике для утомленных путников (11,12,15). Иисус просит, чтобы она привела своего мужа (16), и получает уклончивый, но отражающий настоящее ее положение ответ: у нее нет мужа (поскольку закон не признавал гражданский брак). Повторные браки не одобрялись, хотя раввины, в общем, учили, что допустимо максимум три брака. Самый проникновенный вывод состоит в том, что Иисус принес свет познания в настоящую пустыню, в которой она живет. Он предлагает ей источник воды, текущей в жизнь вечную. Увидев, что Иисус обладает сверхъестественным знанием о ней, самарянка сразу поднимает другой вопрос — о разделении между евреями и самарянами.

Автор затрагивает здесь «религиозный вопрос», как и в случае взаимоотношений протестантов и римских католиков. Ни в том, ни в другом случае не стоит думать, что обычно дается уклончивый ответ. Соприкасаясь с заповедями Христа, мы, безусловно, хотим знать, что значит «следовать за Христом» и как это отразится на наших дальнейших взаимоотношениях (особенно в религиозной общине, члены которой придерживаются полярных взглядов).

Ответ Иисуса (21–24) содержит весьма ценное учение о поклонении (см. коммент. ниже). Канон самарян ограничивался признанием Пятикнижия, поскольку в более поздних писаниях отчетливо звучит повеление Бога построить Ему храм в Иерусалиме (1 Пар. 17:1–15). Мессианские ожидания самарян также основывались на Пятикнижии и олицетворялись в Пророке, приход Которого был предсказан во Втор. 18:15–18 и Который должен был стать вторым Моисеем, открывающим истину и возвращающим живую веру и истинное поклонение. Иисус заявляет женщине, что Он и есть этот обещанный Мессия: Это Я, Который говорю с тобою (26). Возможно, эти слова Иисуса отражают Его Божественное сознание (см. Его слова в храме: «Я говорю вам, Я есмь» [76] W. Temple, р. 64. ).

На протяжении всего рассказа мы находим уроки личного благовестия, которые по какому–то недоразумению опускаются большинством комментаторов. Иисус должен еще очень многому научить нас (в частности, участию в служении). Весьма отчетливыми указаниями могут послужить следующие характеристики Его поведения во время беседы с самарянкой:

1. Уместность Его беседы. Вся беседа направлена в русло понятий, достаточно очевидных для женщины. Даже когда Иисус пытается говорить о таком абстрактном предмете, как вечная жизнь, Его рассуждения сообразуются с ее личным опытом (напр., образ живой воды), поэтому в ее распоряжении оказываются утверждения, которые легко можно усвоить на основе собственного опыта.

2. Его человечность. Нет мест в Писании, где Иисус был бы посторонним для окружающих. Он беседует свободно и непринужденно, несмотря на серьезные общественные табу, которые оказываются где–то в стороне, когда мы имеем дело с несравненно более проникновенным отношением со стороны Иисуса. Он полностью свободен в общении с самарянкой и готов помочь в ее серьезнейшей нужде.

3. Его познание. Христу известна не только жизнь женщины, но и история взаимоотношений между евреями и самарянами, поэтому Он весьма компетентно отвечает на ее вопросы. Столь большая просвещенность Иисуса, явленная нам в этой истории, происходит из прилежного отношения Иисуса к изучению Писания в годы Его детства, отрочества и юности, а также из желания глубже узнать социальную и религиозную историю Своего народа.