Дж. Мотиер - Послание к Филиппийцам

Полезно будет перефразировать 1:27—2:2: «Мое единственное желание, чтобы ваша повседневная жизнь соответствовала благовествованию. Без такой жизни вы никогда не сможете отстоять перед миром свою позицию, позицию сильных в том, что Христос сделал для вас, единодушных, совместно работающих ради общей веры. А такая стойкость дает великие результаты: она заставляет мир осознать свою вину и способна убедить вас; она выносит приговор миру; она утверждает церковь. Итак, дополните мою радость тем, что имеете одни мысли…».

Благодаря этому краткому изложению, мы понимаем, что слово «только» в 1:27 повторяется в другой форме словами дополните мою радость в 2:2, а слово итак соединяет их вместе. Мы видим, кроме того, что является главной чертой достойной жизни: «Только (ст. 27)… дополните мою радость: имейте одни мысли» (2:2). Это жизнь в единении.

Две вещи помогают нам почувствовать, насколько важно это было для Павла. Попробуем для начала принять его точку зрения, это даст нам возможность более внимательно рассмотреть его учение. Во–первых, он уже останавливался подробно на теме единства, как на необходимом снаряжении в борьбе с враждебным миром в 1:27, но теперь снова обращается к ней. Недостаточно было сказать один раз; необходимо вернуться к этому снова и сказать по–другому. Ибо если в 1:27 нам сказано все о единстве, то это просто выражение христианской целесообразности, инструмент для выполнения задачи: единство с той целью, чтобы мир мог уверовать. Повторное возвращение к вопросу о единстве не только подчеркивает его значение, но и поднимает на более высокий уровень: единство — не просто ценное оружие в борьбе с миром, оно скорее принадлежит самой сути христианской жизни, ибо это способ, которым христиане демонстрируют окружающим сущность благовествования и показывают, что оно значит для них. Единство — отличительная черта благовествования, оно говорит всем, кто его видит: «Такая жизнь достойна благовествования».

Во–вторых, Павел говорит, имея в виду жизнь в единстве: дополните мою радость. Каким же человеком был Апостол! Если бы мы находились в заключении, скованные, под стражей, несправедливо обвиненные, поносимые теми, кто, казалось, должен был быть нашими друзьями, без утешения и уверенности в будущем, какова была бы наша радость? У Павла же она была, во–первых, духовной, во–вторых, наполненной заботой о благополучии других, в–третьих, сосредоточенной на теме о единстве. «Мне не нужно большего счастья, — говорит он, — как только слышать, что вы — единая церковь». Возможно, он тонко чувствовал, какое бесчестие и какой ущерб благовестию несет с собой разобщенность (1:15 и далее). Может быть, он боялся проявления и других тревожных признаков в жизни филиппийцев (4:2). Оставляя в стороне все подобные предположения, подчеркнем то, что мы можем извлечь для себя отсюда: жизнь, достойная благовествования, это жизнь в единстве; жизнь в единстве согласуется с апостольским идеалом церкви.

Нет необходимости говорить, что Павел имел в виду очень определенный вид единства. Он никогда не оставлял такие абстрактные понятия без определения, и в данном случае он поступает так же, как и много раз на протяжении этого письма: сначала факты, а потом призывы. В стихе 1 даются нам факты, так как слово «если» исключает неуверенность. Затем Павел провозглашает четыре призыва к христианам, которые закладывают фундамент для жизни в единстве. Призывы сначала носят общий характер (ст. 2), а затем — индивидуальный (ст. 3—4).

Прежде чем жизнь в единстве сможет осуществиться, принимаются за истину определенные положения о тех, кто должен жить в единении друг с другом. Эти положения воздействуют на них, побуждая их к жизни в единстве. Для иллюстрации возьмите один из четырех перечисленных пунктов. Когда Павел говорит: «Если есть какое общение Духа» («if there is… any participation in the Spirit»: «participation» — «участие»), или, что лучше, в RV — «апу fellowship of the Spirit» («fellowship» — «товарищество, братство»), он имеет в виду следующее: «Работа Святого Духа состоит в том, чтобы создать общение между верующим и Богом и между самими верующими. Если такое общение (братство) создано в Филиппах (а я знаю, что это так, говорит Павел), то можете ли вы противиться моему призыву жить в единении?» Факт созданного Богом общения (братства) подразумевает и единую церковь.

Затем мы отмечаем, что порядок первых трех составляющих в стихе тот же самый, что и в призыве «благодати» в 2 Кор. 13:13: «Христа… любовь… Духа». Действительно, заключительное выражение «общение духа» есть, по существу, то же самое. Может быть, Павел напоминает здесь филиппийцам о великом труде Троицы по спасению, благодаря которому они находятся «во Христе», испытывают на себе реальность Божьей любви и вовлечены в общение, Создателем и Обитателем которого является Святой Дух?

Свои призывы Павел разделяет на три части и поочередно предлагает их вниманию читателей. Если они во Христе, то у них есть утешение (или поддержка), это они познали на опыте. Если они знают любовь Божью, то имеют истинное утешение и отраду. Если они приведены Духом к общению («братству» — «fellowship»), могут ли они жить иначе, чем в братском общении?

Оба слова — утешение (paraklesis) и отрада (paramythion), судя по тому как они употреблены в Новом Завете, исполнены доброты, нежности. В них отражается настоящая «забота», которая является проявлением любви к нуждающимся и которая рождает слова и дела, способные повести народ к более полноценной жизни. Во Христе христиане чувствуют на себе любящую заботу, которая помогает им в нужде, ободряет их и зовет к новой жизни. В любви Отца они нашли глубокое утешение, голос, который обращается к их печалям, руку, которая прикасается к их ранам. И Павел хочет, чтобы мы рассматривали эти благословения так: они сейчас побуждают нас быть друг для друга тем, чем стал Бог во Христе для каждого из нас. Наше переживание общения с Сыном и Отцом пришло к нам через Святого Духа, который является вечным связующим звеном в общении Троицы. Во Христе Дух изливает на церковь общение — чудесный аспект божественной сущности. Обладать полученным даром общения и не использовать его — это, вероятно, отрицание спасительной истины.

Что можно сказать о четвертой составляющей — милосердии и сострадании? По отношению друг к другу эти слова выражают причину и следствие. Милосердие (splanchna) — это внутренний источник эмоций, эквивалент, в нашем понимании, «сердца» как места, где сосредоточены чувства. Сострадательность (oiktirmos) — это сами чувства, эмоции, направленные на их объект. Павел здесь обратился к субъективной стороне спасения. Человек, спасенный Отцом, Сыном и Святым Духом, преобразован Ими в новое создание, с новым сердцем и новыми чувствами. Это тоже побуждает его к иной жизни с иными взаимоотношениями и возможностью глубоко отождествлять себя с другими: еще один мотив и источник единства.