Рэймонд Франц - Кризис совести

С другой стороны, разве будет проявлением мудрости свыше применение этого примера с девушкой в качестве принципа для рассмотрения другого такого же случая, где девушка уверена, что не совершала прелюбодеяния, но се живот растет? А если тщательное обследование обнаружит у ней кисту матки? Она действительно говорила правду, но была подавлена вопросами, напугана тем, что ее заставят страдать; вдобавок ко всему начали распространяться клеветнические слухи, что она беременна, что скоро родит двойняшек, что уже родила тройню и т. п. Разве это не будет огромной напраслиной? Кто кому причинит настоящий ущерб? Разве любовь и милость Христа Иисуса не предоставили бы возможности избежать такой несправедливости?

Именно поэтому Христос Иисус сказал тем, кто осуждал Его за исцеление в субботу: «Не судите по наружности, но судите судом праведным» (Ин. 7:24).

Брат Епископо, будучи членом комиссии, при помощи многих наводящих вопросов утверждал, что отступник может быть очень искренним в своем учении и все же оставаться отступником. Он имел в виду, что несмотря на наши многократные заверения в том, что для нас такой путь отступничества немыслим, что мы никогда не составляли никаких злостных заговоров против организации или с целью формирования секты, с нами все равно следует поступить как с отступниками из–за того, какие темы мы обсуждали в частных разговорах с друзьями.

Однако, если употреблять это определение отступничества, нам придется заключить, что вся история организации Свидетелей Иеговы полна таких отступнических действий. Мы искренне учили, что невидимое присутствие Христа Иисуса началось в 1974 году. Но Иегова знал, что наше учение не соответствовало библейской истине. Тогда эта ложь превращает нас в отступников, согласно определению брата Епископо. Вновь и вновь мы как организация, будучи искренними и преданными Богу, учили тому, что, как оказалось, не соответствовало Слову Божьему; и вера многих поколебалась, когда события разворачивались не так, как мы учили. Разве на этом основании, подходя к делу с любовью и милосердием, можно осудить организацию как отступническую? Разве здравый смысл позволит нам поставить организацию рядом с Именеем и Филитом, которые разрушали в некоторых веру, говоря, что вокресение уже произошло?

В основе обвинений против нас лежит то, что мы обсуждали некоторые моменты Библии в частных разговорах с братьями. Одной из привилегий каждого из нас как личности является то, что мы можем конфиденциально говорить с другом или с тем, кому доверяем. Если у нас отнимают эту привилегию, если нам говорят, что нужно исповедоваться, рассказывая о подобных конфиденциальных разговорах, и затем нас судят на основании того, что было сказано, если те, кому мы доверились, под страхом наказания были принуждены к тому, чтобы обвинять нас за такие разговоры, — какого же подчинения мы, как организация, требуем? Разве подобное не называется тотальным, или абсолютным подчинением? Разве не нарушается в результате главенство Иисуса Христа над всей христианской общиной?

Мы можем привести различные примеры многих подобных разговоров, даже со стороны некоторых членов нашего комитета, когда они говорили о том, чего организация не публиковала и чему не учила. Если мне известно о таких разговорах, сколько еще людей знают или знали о них? С каким количеством людей они велись? Неужели нам нужно начинать инквизиторское расследование, чтобы это установить и доказать, что эти люди — отступники? Единственной причиной, по которой я не говорю об этих примерах и не называю имен, является то, что сделать так было бы несправедливо. Мы не хотим создавать впечатление, что указываем пальцем на других. Что же, теперь все братья должны пребывать в атмосфере страха, и каждое упоминание о чтении Библии дома может рассматриваться как подозрительное, как возможное отступничество или «ересь»?

На слушании нашего дела я сказал, что мы приносим глубочайшие извинения за беспокойство, которое, каким–то образом, началось из–за нас, потому что мы очень неосмотрительно высказывали определенные идеи в присутствии некоторых братьев; затем мы уверили комиссию, что в будущем никогда не будем говорить с другими о подобных вещах, а если кто–то при нас о них упомянет, мы попросим этого человека прекратить подобные разговоры. Брат Харольд Джексон твердо заявил, что я должен каким–то образом это доказать; затем он сказал, что я представляю опасность для организации, имея в виду, что я пытаюсь что–то скрыть и что лично он не верит моим словам. Какие указания дает нам по этому поводу Библия? Как можно «доказать» подобное? Даже если бы существовало верное свидетельство тому, что кто–то пытался сф°Р мировать секту, то в Тит. 3:10 говорится: «Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся». Второе вразумление дается тогда, когда человек по–прежнему продолжает попытки внести ересь. Даже если нас считают такими людьми, с момента самого первого несчастливого недоразумения мы прекратили нормально общаться, чтобы избежать дальнейших неувязок. Поскольку, согласно назиданиям Павла, простого словесного уверения недостаточно, необходимым доказательством будет поведение человека, демонстрирующее, что во втором вразумлении нет необходимости. Но и в этом преимуществе сомнения нам отказано.

Неоднократно брат Джексон утверждал, что предмет наших разговоров является нападением на самое сердце организации. Но это совершенно не так. Быть может, это выражение родилось из уст неразобравшегося человека, высказавшего поспешное утверждение и жалобу? Можно ли посчитать такое утверждение или поспешное обвинение абсолютной истиной и мерить всех этой меркой? Братья, крайние и странные меры, принятые в этой ситуации, тревожат и приводят нас в недоумение.

Мы апеллируем на основе праведности и милосердия, потому что нас обвинили в проступке, которого мы не совершали.

Мы будем молиться Иегове о том, чтобы все выяснилось ради благословения имени Его и ради духовного благополучия Его народа.

Приблизительно за 30 лет до этого Рене оставил отцовский дом, чтобы избежать того, что казалось ему атмосферой противления, нетерпимости и ограниченности. Он хотел беспрепятственно следовать своему интересу к Свидетелям Иеговы. С тех пор он отдавал служению среди Свидетелей свою душу и сердце, всего себя. Теперь же за две недели он увидел, что эта 30–летняя работа была перечеркнута; в искренности его побуждений сомневались; его подвергли интенсивному допросу и заклеймили как бунтовщика против Бога и Христа. В этом письме звучит горькое отчаяние, поскольку он очутился именно в той невыносимой атмосфере религиозной узости, которой стремился избежать.