Рэймонд Франц - Кризис совести

Я не закончил пересмотр своих бумаг, но полагаю, что у меня еще есть материалы, которые я должен вернуть, и сделаю это как можно скорее.

Я буду ждать вашего скорого ответа по поводу записи: буду ожидать либо саму запись, либо ваше сообщение о том, что сама запись и все ее копии и транскрипты уничтожены.

Спасибо за ваше внимание к этому вопросу, и да поможет вам Бог преданно придерживаться высоких принципов Его Слова и Благой вести о Его Царствии.

Вот ответ, который через три недели прислала мне Руководящая корпорация.

Мы получили ваше письмо от 19 июля, где вы упоминаете наше письмо к вам от 10 июля.

Руководящая корпорация решила в настоящее время не посылать вам записи заседания 21 мая, как и говорилось в нашем письме к вам за 10 июля. Как уже упоминалось, если вы желаете прослушать информацию из этой записи, вы можете прослушать ее в Вефиле.

С добрыми пожеланиями,

Они не ответили ни на один заданный мною вопрос. Ко мне вернулось испытанное раньше чувство нереальности. Трудно было поверить, что люди, занимающие такое высокое положение, могут действовать так безответственно. Тон письма ясно подчеркивал, что все права принадлежат им («организации») и что на права отдельного человека можно просто не обращать внимания, отбросить их в сторону как незначительные, если для организации это является более удобным и желательным. Я написал еще раз:

Я получил ваше письмо от 8 августа, посланное в ответ на мое письмо от 19 июля по поводу пленки, которую вы согласились мне прислать.

Это письмо в сокращенном виде повторяет ваше письмо от 10 июля и в нем ответы на мои вопросы в письме от 19 июля.

Дело в том, что из–за невыполненного соглашения пленки с записью собрания 21 мая все еще находятся у вас. По любым стандартам является безусловно нечестным устанавливать новые условия уже после заключения соглашения и делать это в одностороннем порядке, не принимая возражений, В письме от 26 июня вы признали, что обещали послать мне копию записи заседания, и сказали, что намереваетесь сделать эту копию и выслать ее мне. В то время мой статус уже изменился; тем не менее, впоследствии это было использовано в качестве причины для нарушения договора. Причины невыполнения нашего соглашения, указанные в вашем письме от 10 июля, никоим образом не могут служить оправданием для несоблюдения соглашения.

Мне бы хотелось попросить вас поразмышлять над последствиями подобных действий, помня о принципе, указанном в Лев. 19:15 и Рим. 1:31. Ввиду того, что вы, по–видимому, не желаете отдать мне копию записи, я предложил вам единственную достойную альтернативу — уничтожить запись и все ее копии и транскрипты. Если бы вы хотели сохранить запись, то единственным справедливым действием будет выполнить соглашение, благодаря которому вы ее получили, Я не сомневаюсь, что при противоположных обстоятельствах — если бы запись была у меня, а вы просили о выполнении договора — вы заняли бы точно такую позицию, какую занимаю сейчас я (см. Мф.7:12).

Пожалуйста, посмотрите на сказанное выше как на выражение заботы о ваших духовных интересах, а также о духовных интересах всех остальных братьев. Хотя мой статус может считаться низким, а не высоким, я был бы очень признателен вам за внимание к моим соображениям, изложенным в этом письме, а также в письме от 19 июля.

Почти через месяц пришло еще одно письмо. Библейское Общество

Мы получили и рассмотрели ваше письмо от 28 августа 1980 года.

Настоящим сообщаем вам, что записи заседания за 21 мая, о которых вы упоминаете, были уничтожены. При их уничтожении присутствовали три свидетеля из Руководящей корпорации. Никаких письменных транскриптов этих записей или ее копий сделано не было. Записи были уничтожены полностью.

Это сделано в соответствии с пожеланиями, выраженными вами в переписке с нами.

Как показывает приведенная выше корреспонденция, мои «пожелания» заключались в том, чтобы мне выслали копию записи, как и обещали. Поскольку им явно не хотелось с ней расставаться (в чем–то такое отношение напоминает Уотергейтское дело), я предложил им альтернативу, которую они, в конце концов, приняли. В любом случае, я был рад, что дело, наконец, разрешилось, и надеялся, что на этом все сношения с Руководящей корпорацией закончатся. Не тут–то было.

Через несколько недель после моего возвращения в Алабаму Общество прислало мне чек на 10000 долларов в качестве подарка, «помощи в восстановлении Юга». Я не просил о деньгах, и это было неожиданно и приятно. Мы дополнительно взяли ссуду в 5000 долларов и приобрели передвижной домик; Питер Грегерсон разрешил нам поставить его на своей земле. Я был очень рад (и обязан в экономическом плане) выполнять для Питера физическую работу, трудясь у него во дворе. Я проводил дни, подстригая газоны, подрезая ветви кустов, вырывая сорняки; меня жалили оводы и пчелы, постоянно кусали рыжие муравьи; был период, когда на протяжении тридцати дней температура на солнце превышала ЗО°С. Я не помню, чтобы когда–нибудь раньше испытывал такую постоянную физическую усталость, как в эти месяцы. Тем не менее, я был рад этому, поскольку это помогало мне пережить душевную боль.

Однако самую значительную помощь нам с женой оказало ежедневное чтение Писания. Каждое утро мы по порядку читали по четыре псалма, пока не закончили эту книгу. Хотя и до этого мы много раз читали их, теперь они казались нам почти незнакомыми: настолько лучше мы их понимали. Если есть часть Библии, которая наиболее ясно показывает те личные взаимоотношения, которые могут и должны существовать между Господом и Его слугами, то это именно псалмы, особенно псалмы. Душевный надлом, смятение и переживания, чувства беспомощности и отчаяния, которые так часто выражались псалмопевцами; то, что каждый раз они, в итоге, признавали, что вся их надежда должна быть и находится не в людях, но в Иегове Боге как Скале и высшем прибежище, — на все это очень чутко отзывались наши сердца.