Роберт Вашольц - Библия Ветхозаветной Церкви

С точки зрения требований, выдвинутых во Второзаконии, Израиль как нация не сохранил верность своему Богу. Об этом свидетельствуют многочисленные пленения народа Божьего, особенно ассирийское и вавилонское. Незадолго до смерти Моисей предупреждал израильтян: «Вот и теперь, когда я живу с вами ныне, вы упорны пред Господом; не тем ли более по смерти моей?» (Втор. 31, 27–29; 29, 4). Хотя Израиль отступил от Бога и тем самым навлек на себя жестокие последствия, испытание, о котором идет речь во Второзаконии, стало как бы стандартом определения верных. Однозначным требованием, предъявляемым к Божьим пророкам и их последователям, было исполнение Первой Заповеди — хранение верности единому истинному Богу. Израиль как нация отступил от Бога, однако оставались еще те, кто не последовал за лжепророками.

Верный Бог отверг нечестивых пророков, которые постоянно склоняли Израиль идти за иными богами. «Господу, Богу вашему, последуйте…» (Втор. 13, 4).

А. Д. Хейз (A. D. Hayes) отмечает, что глагол, переведенный как «последуйте», лучше переводить фразой: «Вы должны ходить вслед за Господом Богом», и это единственное место во всем библейском законодательстве, где фраза «ходить вслед за кем–то» употребляется вместе с именем Яхве. Обычно она используется в сочетании с «иными богами». [69]В этом слышится весьма неожиданный намек: в своем следовании за Яхве Израиль должен проявлять по меньшей мере столько же ревности, сколько являют язычники в следовании своим богам! Хотя большинство израильтян последовало за иными богами, рассматриваемый текст позволил всем, кто желал сохранить верность словам истинных пророков в соответствии с повелением Моисея, не смешивать истинную религию с религиями соседних народов, сформировать внутри Израиля особое сообщество. Таким образом, в канонических Писаниях мы находим селективный принцип: пророк, истинность которого вызывала сомнения, не должен был признаваться. В Ветхом Завете об этом сказано однозначно. В канонических Писаниях нет ни единого намека на то, что израильтяне могли отступить от Всевышнего и не хранить Ему верность. Именно поэтому ветхозаветный канон сохранился, несмотря на то что в целом нация отступила от Бога.

Во Втор. 18,21–22 способ различения между истинным пророком и лжепророком становится еще более четким и определенным. Здесь Писание дает прямой и однозначный ответ: «И если скажешь в сердце твоем: 'Как мы узнаем слово, которое не Господь говорил?' Если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей, — не бойся его». Итак, лакмусовой бумажкой истинности пророка была верность его пророчества. «Но когда сбудется, — вот, уже и сбывается, — тогда узнают, что среди них был пророк» (Иез. 33, 33).

Пророчество, по общему признанию, является сверхъестественной способностью. Хотя Библия не указывает нам единого метода «добывания» пророческих сведений, касающихся будущего (в Писании упоминается несколько таких методов), предсказания рассматриваются в ней как сверхъестественный дар от Бога. [70]Удостоверением канонической авторитетности пророческих слов Моисей велит считать именно пророчество (а также чудесные знамения). Все прочие характеристики — лишь производные от них. На мой взгляд, мысли Берке О. Лонга (Burke О. Long) весьма уместны. Он считает, что призвание пророка на служение нельзя считать критерием соответствия его речей истинному Слову Божьему, хотя оно также необходимо. Пророки Господни действительно имели призвание от Бога, однако лжепророки заявляли о себе то же самое. С точки зрения Лонга, призвание пророка на служение должно было сопровождаться каким–то особым событием, происшедшим во исполнение его предсказаний. Истинность пророка доказывалась «исполнившимся пророчеством — весьма прагматичное испытание для того, кто претендует на авторитет и власть». [71]Для Лонга, однако, пророки были не более чем «харизматическими знатоками». Они обладали необычайными знаниями и помогали людям в разрешении сложных проблем, в результате чего их окружали особым почетом. Поздние переписчики (редакторы) изображали их истинными пророками и оформляли принятые от них пророческие предания так, чтобы никто не сомневался в авторитетности их первоисточника. Другими словами, способностью предсказывать будущее пророков «наделили» последующие поколения. Хотя в целом Лонг отвергает исполнение пророчеств как критерий определения истинности пророка, он, тем не менее, признает, что пророческие притязания должны были утверждаться на чем–то видимом и ощутимом и что впоследствии Израиль понял — этим видимым критерием было именно исполнение пророчеств. Лонг дошел до самой сути вопроса, однако его гипотезы о «необычайном знании» и «почитании шаманства» едва ли можно считать обоснованными, поскольку всеми этими качествами могли обладать и лжепророки и, следовательно, их нельзя считать решающими. К тому же Писание упоминает эти качества как характеристики истинного пророка.

В писаниях, появившихся после Пятикнижия, о пророчестве как о критерии истинности пророка говорится постоянно. Классический тому пример — три нижеследующих отрывка. Первый находится в 1 Цар. 9 и 10. Здесь Саул отправился на поиски пропавших ослиц своего отца, взяв с собой слугу. Выйдя из Гивы, он пошел на север к Шалишу, но, не найдя там ослиц, повернул на юг и пришел в землю Цуф, где было жилище Самуила в Раме.

В этот момент Саул догадывается, что из–за его долгого отсутствия отец, позабыв об ослицах, наверняка начал волноваться за своего сына. Слуга, услышавший об опасениях своего господина, сказал, что знает человека Божьего, живущего в Раме. Об этом человеке известно следующее: «Человек Божий, человек уважаемый; все, что он ни скажет, сбывается» (1 Цар. 9, 6). В последующих стихах мы видим подтверждение этих слов.

Когда Саул и Самуил, наконец, встретились, пророк сказал, что Бог посылает Саулу слово. Самуилу удалось убедить Саула не только в том, что ослицы находятся дома в полной безопасности, но и что его ожидает ряд весьма необычных событий. Эти события Самуил описал в мельчайших подробностях, так что у Саула не осталось ни малейших сомнений в том, что Самуил говорил от Бога. Он сказал, что близ гроба Рахили в Целцахе он встретит двух людей и что эти люди подтвердят, что его ослицы находятся дома в полной безопасности. Кроме того, они сообщат ему, что опасения Саула об отце оправдались: «Отец твой, забыв об ослицах, беспокоится о вас, говоря: что с сыном моим?» Оттуда Саул отправится к дубраве Фавор. Здесь Саулу встретятся три мужа, идущие в Вефиль. Один будет нести трех козлят, другой — три хлеба, а третий — мех вина (весьма странная процессия). Поприветствовав Саула, они дадут ему два хлеба. Почему не один и не три? Почему бы им не дать ему также вина и одного козленка? Судя по всему, Самуил поведал Саулу мельчайшие подробности этой встречи, чтобы никто потом не мог сказать, что все эти совпадения были чистой случайностью. И, наконец, когда Саул приблизится к Гиве, к нему приступит сонм пророков. В руках у пророков будут музыкальные инструменты — Самуил перечислил их все до единого. Пророки будут пророчествовать, и Дух Святой сойдет на Саула, и он присоединится к ним. До этого времени Саул никогда не пророчествовал и не имел никакого отношения к пророкам вообще. Его новая способность стала чем–то столь неожиданным, что люди начали говорить: «Неужели и Саул во пророках?»