Генри Верклер - Герменевтика

Теперь Ева была подготовлена ко второму этапу искушения. В ответ на утверждение Евы, что Бог предупредил о смерти, которая последует за вкушением плода от запретного дерева, сатана дерзко заявил: «Нет, не умрете». Результаты таких-то и таких-то действий будут не такие плохие, как сказал Бог. Это можно назвать «минимализацией последствий» греха. Сатана попытался свести к минимуму последствия греха двумя путями: во-первых, сообщив Еве, что последствия греха будут не такими плохими, как ей было сказано, и во-вторых, сосредоточив полностью ее внимание на дереве, в результате чего она совершенно забыла о последствиях (ст. 6).

Третий этап действий сатаны можно назвать «переименование действия». В 5 стихе он говорит: «Не знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете как боги, знающие добро и зло». Здесь сатана внушил Еве подозрение, что Бог запретил есть эти плоды не потому, что они повредят Еве, а потому, что Он не хочет, чтобы она была подобна Ему. Во время искушения сатана искусно переименовал грех. В данном случае вкушение плодов было представлено как «расширение сознания». Если она хоть раз попробует их, она станет более совершенной личностью. До этого Ева считала, что совершить запретный поступок — это непослушание, теперь же она рассматривает его как необходимое условие для того, чтобы стать совершенной и зрелой личностью.

Затем сатана быстро добавляет еще один элемент к своему искушению, который можно назвать «смешением добра и зла». В стихе 6 сказано: «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи». К. С. Льюис говорит, что зло часто является извращением чего-то доброго, сотворенного Богом. В данном случае сатана усилил свое искушение, смешав добро со злом: Ева увидела, что дерево хорошо для пищи.

Пятый этап искушения Евы описан в середине шестого стиха: «И увидела жена, что дерево… приятно для глаз». Это можно назвать «эстетизацией греха». Искушение часто приходит в форме чего-то прекрасного, действующего на наши чувства и желания. Часто нужно хорошенько поразмыслить, чтобы увидеть за эстетически прекрасным объектом или целью замаскированный грех. В данном случае Ева не смогла распознать за прекрасной упаковкой греховное содержание.

Наконец, шестой этап: повествование говорит нам: «Увидела жена, что дерево… вожделенно, потому что дает знание». В сущности, она проглотила дьявольскую ложь. Этот этап можно назвать «недооценкой значения». Хотя может показаться, что это не столь важный момент в процессе искушения, однако он является решающим. Действительно, поверив сатане, Ева фактически признала Бога лжецом, хотя она могла и не понимать полностью значения своего поступка. Сатана для нее стал глашатаем истины, а Бог хитрым обманщиком: вкусив от плодов Ева признала, что сатана более заинтересован в ее благоденствии, чем Сам Бог. Поддавшись искушению сатаны, она стала смотреть на мир глазами сатаны, а не Бога.

Многие элементы искушения Евы сатана использует и для искушения современных верующих. Поэтому знание его тактики максимализации запрета, минимализации последствий, переименования действий, смешения добра и зла и эстетизации греха часто могут помочь нам в жизни.

1. Определяя принципы, необходимо сосредотачивать свое внимание на тех заложенных в повествовании принципах, которые могут быть применимы на протяжении разных эпох и культур. Детали могут изменяться, но принципы остаются теми же; например, сатана может искушать нас, используя максимализацию запрета, но делать это без помощи дерева посреди рая.

2. Значение повествования, взятое в качестве основы для принципа, должно быть получено при помощи тщательного исторического и лексического анализа: значение должно быть тем, которое подразумевал автор.

3. С богословской точки зрения значения и принципы, извлеченные из повествования, должны соответствовать всему учению Писания. Принцип, дедуктивно извлеченный из повествования, но противоречащий учению какого-либо другого отрывка Писания, является неверным.

4. Принципы, извлеченные таким методом, могут быть либо нормативными, либо ненормативными. Например, правомерно сказать, что сатана иногда использует вышеперечисленные приемы, но неправомерно считать, что он всегда использует такие приемы или что он использует только такие приемы.

5. Текст имеет только одно значение, но может иметь множество применений. Принципиализация — это метод применения. Автор подразумевал одно значение, но это значение может применяться в таких ситуациях, о которых автор, живший в другое время и в другой культуре, даже не подозревал. Например, автор книги Бытия намеревался передать нам описание первого искушения, а не психологический анализ процесса искушения. Чтобы наше применение текста (посредством выявления принципов) было правомерным, оно должно прочно основываться и соответствовать замыслу автора. Таким образом, если автор намеревался описать в повествовании искушения, правомерно будет проанализировать этот отрывок дедуктивным методом с целью понять ход событий и процесс данного искушения, а затем выяснить, как это можно применить в нашей жизни. Однако неправомерно будет на основании этого текста сделать обобщение принципов и прийти к заключению, что таким образом происходит всякое искушение, так как автор не намеревался положить данный текст в основу нормативного учения.

В 1967 г. Объединенная Пресвитерианская Церковь в США приняла новый Символ веры, который содержит следующее утверждение:

«Писания, составленные под водительством Святого Духа, являются тем не менее словами, записанными людьми, которые находились под влиянием языка, образа мышления и литературных особенностей места и времени, в котором они были записаны. Они отражают взгляды на жизнь и историю, присущую современную им цивилизации. Таким образом, Церковь обязана подходить к Писаниям с литературным и историческим пониманием. Так как Бог передавал Свое Слово в различных культурных ситуациях, Церковь считает, что Он продолжит говорить через Писания в изменяющемся мире и в каждой форме человеческой культуры».

Хотя это утверждение затрагивает некоторые основные вопросы культуры, однако оно не дает каких-либо ориентиров для толкования Писания в различных культурных ситуациях. В нем нет ответа на два важнейших вопроса: (1) до каких пределов библейские заповеди следует понимать как культурно обусловленные и следовательно, не нормативные для современных верующих? и (2) какую методологию нужно применить, чтобы перевести библейские заповеди из минувшей культуры в нашу современную культуру?