Юлия Мизун - Тайны богов и религий

Высшее благо подобно воде —
Приносит пользу мириадам существ,
Ни с кем не соперничая.
Избрав презираемый всеми удел,
Приблизиться к Дао.
В добрых селись местах,
Черпай сердцем из добрых истоков,
С добрым людом общайся,
Истинное и доброе говори,
Доброе правление осуществляй,
Способности добрые развивай,
Действуй во благо времени…
Но лишь не соперничая ни с кем,
Избегнешь печали!

Вместивши душу небесную и земную,
объявши единое —
Сможешь ли их удержать?!
Перегоняя дух ци до предела смягчения —
Сможешь ли обратиться дитятей?!
Омыв и очистив мистический взор —
Сможешь ли бельма его устранить?

Людей возлюбя, направляя царства —
Сможешь ли пребывать в недеянии?!
Отпирая и запирая Врата Небес —
Сможешь ли женственность соблюсти?!
До белизны прояснив четыре предела —
Сможешь ли неведение сохранить?!

Рождай же и умножай!

Рождать не владея,
Свершать не гордясь,
Растить не начальствуя —
Вот что зовут сокровенного благодатью!

Дойдя до пределов пустот,
Сосредоточусь в недвижимости и покое.
Здесь сотворяются купно мириады вещей,
И я наблюдаю за их возвращением.
Вот вещи роятся —
И каждая снова вернется к своим корням.
Возвращение к корню — это успокоение,
В успокоении — обретение новой судьбы,
В обретении новой судьбы (проявляется) вечность,
В познании вечного — просветление.
Не познавшие вечного,
В ослеплении творят злодеяния,
Познавший же вечное, вмещает его в себя.
Вместивший его — уже не своекорыстен,
Не своекорыстный — это Владыка,
Владыка — есть Небо,
Небо — есть Путь,
А Путь долговечен.
Пусть тело исчезнет — ты не погибнешь!

Когда Великое Дао пришло в умаление,
Явились «милосердие», «справедливость» и «долг».
Когда вышли наружу мудрость и знания,
Возникла большая ложь,
Когда между родственниками воцарились раздоры,
Возникли «сыновняя почтительность» и «родительская
забота»,
Когда в стране начались беспорядок и смута,
Явились «верные подданные».

Отринь ученость — и исчезнут печали!
«Да» и «нет»
Далеко ли отстоят друг от друга?!
Добро и зло.
Во многом ли различны?!
Того, чего люди страшатся, —
Нельзя не страшиться.
Но как далеко им, увы,
До просветления!
Люди веселы и беззаботны,
Словно идут на великий жертвенный пир,
Словно восходят весною на пагоду.
Один лишь я — озеро, что не колышется,
Я, как младенец, еще не ставший дитятей.
О, как истомился — и, кажется, нет возвращения…
Люди во всем имеют избыток.
И лишь я один словно бы все отринул.
Ведь я же — сердце глупца,
В котором Хаос!
Суетным людям все ясно —
Один лишь я темен;
Суетным людям до всего есть дело —
Один лишь я равнодушен.
Безбрежно широк, словно море,
Как ветер, не знаю преград…
У всех людей есть умение —
И только лишь я бестолков, как дикарь.
Один лишь я непохож на других,
Ибо кормилицей своей дорожу!

Обличие могучей благодати
Зависит только от Пути,
А Путь, овеществившись,
Едва лишь различим, едва мерцает…
Но в непроглядности, в мерцании
(Уже) есть Образы,
В мерцании, в непроглядности
(Уже) есть вещи,
В кромешном мраке
Сокрыты Семена.
Те Семена — глубинно-истинны,
В них достоверное.

Издревле и поныне
То Имя не уходит.
Чтоб (можно было) лицезреть Отца всего.
Откуда же мне знать, каков Отец всего?
Благодаря Ему.

Склонившийся — уцелеет,
Согбенный распрямится,
Глубокое — наполнится,
Ветхое — обновится,
Имеющий мало — обрящет,
Алчущий многого — усомнится.
Потому-то Мудрец, что сосредоточился на Едином,
Есть мерило для мира:
Себя не выставляет —
И потому известен,
Себя не утверждает —
И потому признан,
Сам не нападает —
И потому имеет заслуги,
Собой не кичится —
И потому долговечен.
В мире нет никого, кто бы мог его побороть,
Оттого что он не вступает в борьбу.