Мария-Франсуаза Басле - Апостол Павел

Во всяком случае, Савл не знал Иисуса [291] Свидетельство непосредственно самого Павла, 2 Кор., б, 16, иногда используется в этом смысле, хотя оно не означает в точности, что апостол знал Христа «по плоти». . Срок между казнью Христа в 33 году и обращением Савла в конце 34 года определяется восемнадцатью месяцами, что находит подтверждение в предании, где указывается именно на такой промежуток времени, в течение которого воскресший Христос являлся апостолам, и Павел был последним, кто был призван. Пребывание студента Савла в иудейской столице можно исчислить, самое большее, одним годом, но это была обычная продолжительность фарисейского учения [292] J. Neusner. «Josephus Pharisees. A. Complete Repertory», 1989, 276. Предположение, что обращение Павла произошло через год после смерти Иисуса, в принципе, может основываться на антиохийском предании (Хроника Малалы, 242, И: смотри главу 5), которое полагает, что короткий переход Павла в Антиохию произошел через четыре года после вознесения Христа, что могло бы соответствовать периоду его возвращения в Киликию через три года после обращения. .

Каким бы коротким ни был этот период, он оказался решающим в формировании апостола. Становлением своей личности Павел обязан израильскому воспитанию, полученному Савлом. Его рвение к Богу — результат влияния идей иудаизма той эпохи. К миссионерскому проповедованию он был подготовлен фарисейским образованием. Он стал полемистом, когда Синедрион использовал его как противника эллинистов и других иноверов.

Опыт, полученный в 34 году, окончательно сформирует черты его личности. На всю жизнь он сохранит привычку к ученому спору и всегда будет говорить о себе, как бы отвечая противнику.

Павел навсегда останется символической фигурой, пережившей внезапное, полное и совершенное превращение, ярчайшей личностью, которая поражала умы: по свидетельству книги «Деяний» мы знаем, что Бог явился ему, как молния, и ослепленный его сиянием, Савл пал на землю, и в одно мгновение его сердце изменилось — совершилось обращение гонителя.

Сам апостол вспоминал этот момент с великим трепетом, прежде всего заботясь о том, чтобы передать его историчность и подтвердить им обоснованность своей миссии, а не о том, чтобы распространяться о жизни. Ибо нельзя рассматривать событие на пути в Дамаск отдельно от всего остального: это только один этап, хотя и самый важный, конечно, превращения иудейского интеллектуала в христианина-харизмата.

Автобиографическое повествование в Послании к Галатам является наиболее точным, несмотря на свою лаконичность и крайнюю сдержанность. Павел получил этот опыт как внутренний зов — зов «во мне», как избрание и даже как подтверждение предопределения «от утробы матери»; ему открылось его особое апостольское призвание — благовествовать «языческим народам» [293] Гал., 1, 15–16, смотри также Jer., 1, 5, и Is., 49, 1, 6. Связь, установленная Павлом между его обращением и апостольской миссией среди язычников, может отчасти сформировать толкование, похожее на схему психологов: «stress» гонителя; полная переоценка ценностей, мучитель, принявший точку зрения своих жертв; феномен «postdecision dissonance» — следствие альтернативы «Христос или Закон», которая вела к поискам новой «поддержки» в языческой среде, смотри: J.G. Gager. «Несколько заметок о Павловом обращении», NTS, 27, 1982, 697–704. Это толкование слишком схематично, поскольку отмечают, что определение обращения, как переоценки ценностей, совершенно банально в древности (даже для философов), если отсутствует мучительный опыт (смотри прим. 11); что опыт «гонителя», должно быть, недооценивается (смотри главу 3); и что главное, Послание к Галатам — единственное послание, в котором совершенно отвергается Закон ради Христа и усматривается связь между обращением и миссией среди язычников, — было написано гораздо позже его обращения, в 54 году, в обстоятельствах острого кризиса в отношениях с ярыми приверженцами иудаизма (смотри главу И), что не учитывал J. G. Gager; это, возможно, лишь ретроспективная и спорная реконструкция этого события. . Этот зов был откровением Иисуса, истинного Сына Божия, его божественного «воплощения» — этим термином Павел, как и все первые христиане, характеризует откровение Духа [294] Гал., 1, 12. . Позже у Павла появится опыт видений, но, по его собственному свидетельству, он никогда не считал свою встречу по пути в Дамаск чем-то иным, как тайной откровенностью, хотя и не делал подробных описаний своих переживаний.

Речь идет только о таком мистическом опыте, который надеется пережить каждый набожный иудей. В иудаизме божественное всегда проявлялось только через посредство человеческой речи. Взять хотя бы следующие примеры: призыв Бога к Аврааму, призыв к Моисею, неоднократный призыв к Самуилу… [295] Бытие, 12, 1–9; 13, 14–18; 15, 1–6; 17, 1–8; Исх. 3, 4; Sam., 3, 4-10. В Ветхом Завете, который читал Савл, как и в иудейских писаниях его эпохи [296] Завет Леви, 2, 6. , призыв Бога всегда был личным обращением, он был настойчив, с повторением имени избранного: «Моисей, Моисей…», «Левий, Левий…» — что в точности повторяется у автора «Деяний»: «Савл, Савл…» [297] Деян., 9, 4.

Таким образом, общение Бога с его народом происходило единственно посредством голоса: «И говорил к вам Господь из среды огня; глас слов Его вы слышали, но образа не видели, а только глас!» [298] Второзаконие, 4, 12.

Что было в этом голосе? Что он выражал? Этот вопрос всегда занимал умы религиозных иудеев. Этот голос был и в уме и в сердце Савла.

Внутренний голос был, без сомнения, средством, с помощью которого Божий Сын открылся Савлу. Позже Павел скажет об этом в Послании к Галатам. Еще позднее, в Послании к Ефесянам, он попытается «коротко написать» о таинстве Христа и о том, как он воспринял его тогда [299] Ефес., 3, 3-14. Аутентичность этого послания весьма спорна. : о таинстве нового творения, примирения, таинстве спасения через распятие, таинстве прихода к Богу-Отцу через Сына в Духе, то есть о постижении им, что Иисус — Божий Сын и Он — единственный путь, ведущий к Богу. Идея возрождения не была новой для молодого иудея, формировавшегося на апокалипсической литературе [300] Смотри главу 11. , но откровение таинства спасения через распятие — это откровение его потрясло: смерть на кресте была позорной для греков и римлян [301] M.Hengel, «Распятие в древности и неудобоваримость крестного послания». Париж, 1981. , а для иудеев крест был божьим проклятием, по преданиям Моисея.

Побудило ли это Савла немедленно оставить веру отцов и изменить религию, перейдя к Христу? Так часто думали, исходя из того факта, что у Павла произошла полная перемена ценностей, о чем сказано в Послании к Галатам, где он пишет, уверенно ссылаясь на книгу Второзакония, что «Христос освободил нас от проклятия креста, став проклятым за нас» [302] Второзаконие, 21, 23. Повторяется в Гал., 3, 13. Впрочем, цитата о «проклятии Бога» сокращена. . До последнего времени психоаналитики придерживались этого мнения и, говоря о внутреннем конфликте, более или менее осознанном, Савла с Законом [303] Это заключение Ж.Г. Гэйджера (Gager), art. cit. , считали перемену ценностей и его превращение единым процессом. Если так, то обращение молодого человека к Христу обязательно повлекло бы немедленный его отказ от иудаизма, как, собственно, и принято было считать.