Мария-Франсуаза Басле - Апостол Павел

Антиохия была превосходным полем деятельности [423] Об антиохийской среде смотри: G. Downey. «История Антиохии в Сирии». Princeton, 1961. Статья Краэлинга «Иудейское общество в Антиохии», JBL, 51, 1932, 130–160, остается классической. Иудеи были гражданами, подверженными влиянию эллинизма (Contre Apion, 2, 36). . Она являлась одновременно восточным портом Средиземноморья и Александрии и царской столицей, ставшей римской столицей, то есть центром абсолютного космополитизма. Ее также можно было считать одним из светочей древнего иудаизма. Поселение иудейского общества, очень древнего, образовалось здесь еще со времен основания самого города, с 300 года; длительное время оно подвергалось влиянию греческой культуры. Общество имело некоторую самостоятельность по образцу муниципальной организации Александрии. Оно располагало многими синагогами: одной — в юго-восточном предместье, на первых склонах горы Silpius, другой — в Дафне, местопребывании одного из оракулов Аполлона, особенно прославленного.

В этой среде, кипящей предприятиями и идеями, иудеи выделялись своей энергичностью: прозелитизм развивался здесь со второго столетия до нашей эры, поощряемый последними Séleucides, которые щедро одарили общество наградами и привилегиями. Греческое население играло свою роль и, в некотором роде, разделяло «судьбу иудеев». Один из этих прозелитов, Николай, пришедший на богомолье в Иерусалим, был зачислен одним из Семи, принадлежа к эллинистическому течению. Разумеется, только благодаря этой группе в Антиохию попало первое христианское послание, когда смерть Стефана вынудила эллинистов уйти далеко от этих мест, до большого порта Сирии. Тогда иудеи ограничили свои проповедования в синагогах, но обращенные, пришедшие с Кипра и Кирипеи, продолжили дело прозелитизма и возвещали грекам Евангелие. Кроме Варнавы, выходца с Кипра, «Деяния» упоминают еще романизированного кирипеянина Луция [424] Деян., 13, 1. . Обращать язычников было обычным делом для эллинистов, но в Антиохии вовлечение в первый раз неиудеев и проблема их членства была не только индивидуальной, но и коллективной проблемой. Перед крещением нужно было ознакомить этих новообращенных с религиозными традициями, которые неизбежно воспринимались ими, как чужеродные.

Варнава был избран для утонченного наставления новообращенных. Церковь Иерусалима в глубине желала конфирмации через влиятельных апостолов и обращенных, наученных эллинистами. Последние представляли неортодоксальное течение иудаизма, которое всегда внушало больше всего недоверия: по этой причине в Самарию, Кесарию и Джаффу был даже послан Петр, чтобы утверждать обращенных Филиппа [425] Деян., 8, 14–17; 9, 32; 10, 43. Смотри: О. Cullmann. «Иоанновская среда», 67–68. . Миссия Варнавы являлась только частью этого восстановительного предприятия.

Как раз в это время общество Антиохии выходило из ужасного кризиса, который имел резко выраженный антисемитский характер и буквально потряс город. Вероятно, все началось с бурной ссоры, каковые имели место между мятежными обществами, и нет сомнения, что иудеи стали первыми жертвами начавшихся скандалов. Пытаются выяснить причины этих расправ и грабежей: некоторые связывают их с погромом в Александрии в 38 году; другие видят в них последствия возрастающего напряжения между иудейским обществом и римскими властями при правлении Калигулы, напряжения, достигшего наивысшей точки зимой 40 года, когда император потребовал воздвигнуть свою статую в Иерусалимском Храме; наконец, можно представить себе внутреннюю смуту в синагогах, порождающую конфликты между строгими приверженцами Закона и новообращенными, смуту, которая способствовала репрессиям со стороны римских властей, находившихся в сирийской столице. С приходом к власти Клавдия в 41 году установился порядок. Он возвестил в Антиохии свой александрийский указ, который утверждал такую привилегию для иудеев, как свобода вероисповедения, и который восхвалял терпимость [426] Источником являетсяся византийский летописец Малала, цитируемый Доунеем (Downey), 192–195, предположение о волнениях, последовавших за первой христианской проповедью, защищалось Грегором. «Byzantion», 1, 1924, 644–646. .

Итак, Савлу предстояла нелегкая миссия. Влиятельные особы Иерусалима для этой миссии имели в виду Варнаву, поскольку тот был выходцем с Кипра и жил в среде, культурно и географически сходной со средой Антиохии. И Варнава взял Савла в помощники из тех же соображений, тем более, что Антиохия оказалась его апостольской «зоной». Савл, сформировавшийся на греко-латинской культуре и получивший свое боевое крещение в торговых городах Дамаске и Тарсе, мог уютно чувствовать себя в городе, всецело поглощенном торговлей и ремесленничеством, где со времен правления Тиверия усиленно развивалась римская культура.

Кроме того, Варнава и Савл замечательно дополняли друг друга, что объясняет их долгую совместную деятельность. Жители Антиохии воспринимали Варнаву главным образом как «пророка», имеющего «вдохновенные слова». Ведь в задачу апостола входило также «обучать», основывая группы «последователей», как это делали философы. Антиохийская миссия оживлялась, таким образом, «пророками» и «наставниками» (didascales), то есть толкователями Закона. Как и «апостолы», они принадлежали к категории путешествующих пастырей, призванных играть основную роль на первом этапе организации Церквей. Эти люди, обладающие несомненным даром слова, сформировали коллегию Пяти, которая руководила определенное время судьбами антиохийской Церкви; наряду с миссионерской деятельностью они также вели церковные богослужения [427] Деян., 11, 24 и 26; 13, 1 и 2. Равенство между «didascale» и «rabbi» можно увидеть в Иоанн., 1, 38 и 20, 16. Эти изменяющиеся должности подробно описаны в «Didachè», 11. .

В Антиохии Павел выходил в народ, как это делали известные философы. Честные традиции вполне согласовывались с тем, что он ходил по городу и выступал с речами на улицах, в основном на улице Сингон, на подступах к Пантеону. Христианство уже не было религией предместий, религией, имеющей место только в синагогах. Для своей миссии Савл выбрал романизированную аудиторию в самом сердце города, которая, как оказалось, более всего привлекала его.

Варнава и Савл вывели христианство из тени, что заставило римские власти вникнуть в его происхождение и отличить его от иудаизма. Название «христианин» действительно появилось в Антиохии именно тогда и долго оставалось в употреблении только в этой местности: в первом веке оно употреблялось в «Деяниях» в речах Силы, который проповедовал в Антиохии, прежде чем стать соратником Павла и Петра, и в речах Игнатия, антиохийского епископа. Речь идет о заимствовании, так как народный язык со времен начала Империи изобретал сложные слова, добавляя ianus, чтобы обозначить лиц, следовавших за общим наставником (так появились геродинцы, августинцы, цицеронцы…) [428] Деян., И, 26, смотри также 26, 28, устами Агриппы, 1 Пет., 4, 16, редактором которого был Сила. Об этом типе композитов [1187] смотри: Е. Bikerman. «Геродийцы», RB, 44, 1937, 193–194. ; в то же время греки и сам Павел использовали парафразы, такие как «эти из…». Таким образом, термин «христианин» появился в антиохийской среде служащих, говорящих по-латыни. Они расценивали тех, кто был верей Христу, как особую секту, не считая, однако, Варнаву и Савла ее основателями, постольку те умело уходили на второй план, стремясь только к тому, чтобы во главе группы стояло имя Христа, чего не было не только в языческих сектах, но и в многочисленных христанских группах [429] 1 Кор., 1, 11; Гал., 2, 12. .