Патрисия Сент-Джон - У истока реки

По дороге они быстро добрались до Баубриджа, и почтальон высадил Франциска у гаража. Он забрал свой велосипед и припустил на нем к дому. Солнце уже пряталось за горизонтом, когда он добрался до дома и обнаружил, что вся семья фермера не находила себе места от волнения. Дяди Джона не было дома – он отправился на его поиски. К сожалению, первой его заметила Кейт.

– Убить тебя мало! – закричала она. – Ты до смерти перепугал маму с папой. Они ничего не могли делать, только с ума сходили от беспокойства. Я-то знала, что ты улизнул, чтобы не помогать нам приводить в порядок двор и ферму, поэтому ни капельки не волновалась. Знаешь, кто ты? Маленькая ленивая бестия!

– Перестань, Кейт.

Из дверей вышли тетя Алисон, а за ней с широко раскрытыми глазами – Мартин и Крис.

– Ты где был, Франциск? Только непослушные мальчики вот так уходят из дому. Мы все очень волновались.

Франциск уставился на нее. Он чудесно провел день и совсем не собирался рассказывать о своих приключениях в присутствии Кейт – к тому же, по его мнению, он не сделал ничего, за что его можно было бы назвать непослушным мальчиком, – никто ведь не запрещал ему гулять. Позже, когда они перестанут на него сердиться, он расскажет тете Алисон об источнике.

И она, заметив его мечтательный взгляд, решила попросить мужа, чтобы Франциск остался завтра дома и сделал свою долю работы, вместо того чтобы идти на рынок. Но сначала она хотела выяснить, где он был. По его виду не было похоже, что он опять путался с шайкой и болтался по городу, прокалывая колеса.

Они уже давно поужинали и попили чаю, но она заботливо припасла для Франциска стакан чая и кусок пирога и теперь присела к столу возле него. Вернулся дядя Джон. Увидев Франциска, он успокоился и пошел в загон к телятам.

– Где ты был весь сегодняшний день? – строго спросила Франциска тетя Алисон. – Расскажи мне.

Франциск повернулся к ней с сияющим от счастья лицом.

– Я нашел исток, – просто сказал он. – Не исток большой реки – тот, что находится высоко в горах, – я думаю, до него нужно идти несколько дней, а маленький ручеек, вокруг которого растет зеленая-презеленая трава. Я добрался до самой вершины холма и там нашел родник. Честное слово. Он вытекает из-под земли, чистый как стекло, и я помыл в нем ноги, а пастух рассердился, потому что «нельзя мыть ноги в родниках», тетушка. Овцы не станут пить грязную воду. А потом он перестал сердиться и отвел меня в свой дом, там был домашний ягненок, а она угостила меня булочками – я съел шесть штук…

– Кто «она»?

– Мама пастуха. Она кормит ягненка. Дед пастуха нашел этот родник, он тек глубоко под землей, но возле него росла зеленая трава, и он расчистил русло от грязи и старых листьев, и вода стала чистой, и с тех пор они живут там, а трава там всегда зеленая. Я приехал домой на почтовом грузовичке. Ах да, хозяин гаража подарил мне пакетик чипсов, и я видел зимородка и много кроликов – и, чуть не забыл! я принес вам букетик незабудок. Они привязаны к багажнику моего велосипеда и, наверно, завяли.

Тетя Алисон улыбнулась и провела рукой по его волосам.

– Ты замечательно провел этот день, правда, Франциск? – спросила она и добавила уже строже: – Но в следующий раз сперва спроси разрешения. У тебя слипаются глаза. Давай, беги спать.

Но обрадовался Франциск рано. Сразу же после завтрака дядя Джон отозвал его в сторонку и сказал, что его доля работы все еще ждет его, поэтому на скотный рынок они пойдут без него.

– Мне очень жаль, – сказал дядя Джон, – но с тобой мы пойдем туда как-нибудь в другой раз. А сейчас ты останешься дома, хотя, поверь, с тобой нам было бы куда веселее!

Франциск огорчился до слез, но из гордости постарался этого не показать; он только пожал плечами и удалился, высоко задрав нос. Одно обстоятельство, правда, служило ему слабым утешением: у Кейт сегодня будет о-о-очень неспокойный день, потому что он, Франциск, приложит максимум усилий, чтобы устроить трам-тарарам.

Дядя Джон растолковал Франциску, что ему надлежит сделать, а затем последовала обычная в таких случаях суета: тетя Алисон бегала по кухне, наполняя термосы чаем и заворачивая бутерброды.

– Мама, я все приготовлю, – сказала Кейт. – А ты поторопись, не то опоздаешь на автобус.

– Хорошо, – согласилась мама. – Только по поводу обеда не волнуйся. Я быстренько что-нибудь приготовлю, когда вернусь. Да, не забудь о Франциске. Присматривай за ним и покорми его.

Кейт сморщилась и заперла дверь гостиной, чтобы «Собачий вальс» ее сегодня не донимал. Франциск – это ходячая катастрофа! Она уже слышала его безголосое пение, доносившееся со двора, – неужели нельзя полоть грядки, закрыв рот на замок? Она навела порядок на кухне, закрыла окно, взяла свое сочинение и вышла на крыльцо, чтобы не слышать Франциска. Ей не хотелось нести ему завтрак – ведь он не заслужил и корочки хлеба! Поэтому она налила ему стакан газировки, достала из буфета два песочных печенья – и вышла во двор. К ее удивлению и негодованию, он еще и не думал приниматься за работу. С довольным видом Франциск шел к ней навстречу по тропинке, что вела к реке.

Кейт набросилась на него.

– Ты, лентяй! – взорвалась она. – Почему ты бездельничаешь? Немедленно за работу! Пока не прополешь клумбу – не получишь обеда!

Франциск уселся на пустую бочку и холодно посмотрел на нее.

– Я ничего не буду делать, пока не захочу, – глухо сказал он. – И уж конечно не стану слушаться твоих команд, Начальница! Я не твой раб, и не смей мной командовать. Если захочу, то сегодня же уйду из вашего дома.

И тут Кейт потеряла терпение. Ее лицо побагровело, и все, что она хотела высказать

Франциску весь этот месяц, хлынуло из ее уст бурным потоком.

– Я была бы счастлива, если бы ты прямо сейчас этого захотел, – вскричала она. – Ты никому здесь не нужен. Тебя никто не звал. Мама с папой приютили тебя, потому что они очень добрые, а ты никогда и пальцем не пошевелил, чтобы помочь им! Ты неблагодарный, грубый злючка, Франциск! Нам всем прекрасно известно, что ты бросаешься камнями в уток, к тому же ты врун – все эти выдумки насчет ружей и бомб, которые ты рассказывал мальчикам! Даже Крису известно, что все это враки. Ты всего лишь маленький задавала, и мы все ждем не дождемся, когда ты вернешься туда, откуда пришел!

Она повернулась и убежала. Франциск схватил кружку с лимонадом и швырнул ей вслед. Она едва не угодила ей в голову и разлетелась на мелкие кусочки, ударившись о стену. Франциск вскочил, тяжело дыша; два уголька его глаз, казалось, дымились. Лицо стало мертвенно-бледным. В голове звучала только эта фраза, сказанная Кейт: «Мы хотим, чтобы ты ушел, – ты никому здесь не нужен!»