Поль Брантон - Путешествие в сакральный Египет

Закончив чаепитие, мы приступили к работе. Муса предложил мне самому указать место, где ему следует поймать змею, дабы не возникло подозрения, будто он сам предварительно ее подбросил. Он добавил также, что ему совершенно все равно, где я определю место будущей змеиной охоты.

Я выбрал большой сад, примыкающий к одиноко стоящему старому дому, необитаемому на протяжении двенадцати, если не более, лет из-за спора между родственниками, претендующими на наследование этой некогда желанной собственностью. С тех пор как умер прежний владелец этого дома, многочисленные претенденты на него беспрерывно ходят по судам и тратят деньги на адвокатов, стараясь заполучить то, на что они, возможно, и не имеют никакого права; а дом тем временем пустует. Всю мебель уже растащили воры, крышу и пол разобрали, а потрескавшиеся стены давно грозят развалиться; так что спор между наследниками, скорее всего, прекратится сам по себе после того, как спорить станет уже не о чем. В любом случае, я знал, что дом уже давно превратился в уютную, хотя и лишенную мебели, гостиницу для змей, скорпионов, крыс и прочих тварей

— гораздо менее сварливых, чем человек. Сад доходил до самого Нила, но был так запущен, что мало чем отличался от пустыря, и его плачевное состояние служило лучшей рекомендацией для всех луксорских змей. Муса, как мне показалось, остался очень доволен моим выбором и, прихватив меня с собой, сразу же принялся за дело. Оборванная толпа в полсотни душ, все это время следовавшая за нами, была настолько возбуждена предвкушением захватывающего зрелища, что, несмотря на расслабляющую жару, дважды или трижды прокричала по-арабски нечто, приблизительно соответствующее нашему — «Да здравствует шейх Муса!»

* * *

После того как мы вошли в сад, Муса, желая рассеять все мои возможные сомнения (хотя таковых у меня не было вовсе, ибо шейх казался мне абсолютно честным, бесхитростным человеком), снял с себя верхнее коричневое одеяние и даже белую рубаху, оставшись в одной нижней сорочке и в носках! Целью этого непрошенного «разоблачения» была демонстрация того, что он не припрятал заранее змей в рукавах и не обмотал их вокруг ног! Я поспешил заверить его в том, что приведенных доказательств более чем достаточно, после чего он снова оделся.

Взяв в правую руку крепкую пальмовую палку трех футов длиной, Муса медленно побрел по усеянному каменными обломками саду. Вдруг он остановился и слегка постучал по одному из камней, издавая при этом языком какой-то кудахчущий звук, после чего затянул высоким голосом коранические стихи, перемежая их магическими заклинаниями и призыванием скорпиона.

— Под этим камнем сидит скорпион, — пояснил он, указывая на лежащий под ногами бесформенный булыжник, — я чувствую его!

Однако скорпион не показывался, и Мусе пришлось возобновить свои призывы и заклинания — на сей раз более громким и не терпящим возражения голосом. На этот раз ему повезло больше, потому что из-под камня, подчиняясь его повелительному тону, тут же выполз и замер неподалеку огромный скорпион. Муса нагнулся и ничем не защищенной рукой поднял его, после чего поднес ко мне поближе, чтобы я мог как следует его разглядеть. Это была желтовато-зеленая тварь длиной в три дюйма. Неповрежденное ядовитое жало — тонкое, но грозное оружие скорпиона — было хорошо различимо в положенном ему месте на конце хвоста. Его едва заметный желтый пузырек был наполнен сильнейшим ядом, сулившим мучительную смерть любому потревожившему скорпиона человеку. Но, хотя опасное жало было угрожающе приподнято, скорпион даже не пытался воткнуть его в руку Мусы.

— Теперь вы удовлетворены? — спросил заклинатель. — Видите? Он такой большой, но не кусает меня. Ни один скорпион не может меня укусить, потому что я ему это запрещаю!

Он перевернул скорпиона и переложил его в левую ладонь. Смертоносное членистоногое пошевелило несколько раз своим жалом, будто инстинктивно пыталось напасть, но всякий раз останавливало ядовитый шип примерно в четверти дюйма от ладони своего повелителя.

Продолжая демонстрировать свою власть над скорпионом, Муса положил его на землю. Ядовитая тварь тут же заскользила по обломкам, пытаясь удрать, но шейх приказал ей остановиться. И что бы вы думали? Скорпион застыл на месте!

Муса вновь подобрал скорпиона и отнес его в свою плетеную корзину. Последняя представляла собою вместительную емкость причудливой формы, более всего похожую на гигантскую чернильницу. Муса приподял плотно прилегавшую крышку, посадил скорпиона внутрь и снова закрыл корзину.

Мы отправились дальше, на поиски более крупной добычи. Шейх утверждал, что может определить местонахождение змеи по одному лишь ее запаху, но меня мало убедило это объяснение. И все же он уверенно остановился совсем рядом с берегом Нила, грозно выкрикнул свой приказ и постучал пальмовой палкой по корням стоявшего поблизости дерева. За сим последовали все те же монотонные заклинания, чередовавшиеся со строгими и настойчивыми приказаниями змее покинуть свое убежище и, во имя Аллаха, Его Пророка и царя Соломона, не противиться его (заклинателя) воле. Все это Муса проделывал в высшей степени убежденно и сосредоточенно. Время от времени он снова стучал по корням дерева.

Так прошло минуты две, но змея все еще не показывалась. Муса, казалось, немного рассердился и удивился тому, что его приказы не исполняются. По лицу его катились крупные капли пота, губы заметно дрожали. Молотя по дереву палкой, он непрестанно повторял мне:

— Клянусь жизнью Пророка! Она здесь!

Бормоча что-то себе под нос, он на мгновение приложил ухо к земле и закричал:

— Отойдите все! Выползает большая кобра!

Толпа зевак мгновенно расступилась, остановившись на достаточно безопасном расстоянии, я тоже отступил ярда на два, не переставая пристально следить за всеми действиями Мусы. Засучив правый рукав своего коричневого балахона и еще раз внимательно осмотрев землю у себя под ногами, он с удвоенной энергией повторил свои заклинания и храбро засунул руку прямо в узкую нору, вырытую между корнями дерева. С той стороны, где я стоял, змею не было видно, но она явно предпочла убраться назад в свою нору, потому что Муса с выражением крайней досады на лице вытащил руку, засучил рукав еще выше и снова полез в черное отверстие норы, на сей раз погрузив туда руку почти до самой лопатки; и уже через секунду он метнулся назад, крепко сжимая в кулаке отчаянно извивающуюся змею. Он вытаскивал ее из норы так небрежно, будто это был кусок веревки, а не ползучее орудие смерти.

Муса швырнул змею на землю, позволяя ей свернуться в кольцо, а затем ухватил за хвост. Змея, как могла, старалась вырваться, демонстрируя при этом недюжинную ловкость, но разомкнуть железную хватку шейха ей так и не удалось. Тогда Муса схватил ее за горло, как раз возле головы, и приподнял вверх, приглашая меня подойти поближе и осмотреть эту жертву своего удивительного искусства. Тело рептилии не переставало дергаться; она беспрестанно издавала громкое шипение, беснуясь от ярости за свою беспомощность. То и дело молниеносно выплескивался наружу ее раздвоенный язык. Но шейх Муса был непоколебим. Поняв, наконец, что сопротивление бесполезно, разъяренная кобра немного успокоилась, явно выжидая более благоприятного момента для действий. Тут Муса произнес какое-то очень сильное заклинание и выпустил змею. Та завозилась в пыли, так что Муса на всякий случай снова придержал ее за хвост.