Г. Шпэт - Путешествие иеромонаха Аникиты по святым местам Востока в 1834–1836 годах

11-го числа после обеда в сопровождении одного доброго человека посетил я некоторые достопамятные святые в городе места, а именно: стену древнего храма Соломонова [109], за которой была святая святых, к которой приходят всякую пятницу и начинают субботу свою жиды тем, что по купленному им дорогой ценой праву у турок собираются все и молятся с плачем о пленении Святого Града; место темницы, в которой святой апостол Петр от Ирода был заключен, и близ оного – место железных врат, сквозь которые проведен он был Ангелом невидимо [110]; место дворца Давидова [111], от которого уцелел столп высокий: в нем писал он псалтири и с оного увидел Вирсавию, жену Урину; место храма Соломонова [112], где ныне Омарова мечеть, невходная для христиан. Довольно близко подошли мы ко вратам и рассматривали святые места древнего храма. Наконец смотрели мы древние медные четыре огромнейшие котла, от времени царицы Елены, в которых во времена посещения ею Святого Града приуготовлялась для народа пища. Тогда же посетил я сириянскую церковь, древнейшую всех – бывший дом святого апостола Марка [113].

13 числа по предварительному письменному сношению моему с консулом, который прислал для провождения нашего каваса своего с письмом к Муселиму, получив от сего еще двух кавасов (за плату 84 левов каждому с пищей им и коням их) для нашего охранения, пустился я с десятью соотечественными товарищами в вожделеннейший путь ко Иордану. Того же числа по весьма труд ной по гора м дороге прибыли мы в Риху (древний Иерихон) [114]– селение, бывшее городом, построенным от Адриана поблизости древнего разоренного им Иерихона, которого развалины еще и теперь видны, и там расположились на ночлег. На пути проехали мы колодец отдохновения Спасителя и место приключения с самарянином, впадшим в разбойники [115].

14-го вскоре пополудни в сопровождении присоединившихся к нашим кавасам еще шестнадцати конников вооруженных отправились мы к Иордану, на брег коего прибыли еще до зари. Толь значащее охранение военное необходимо было нужно по причине разбойничествующих арабов, которых многие тысячи, не покоряясь египетскому правительству, укрылись за Иордан и там за непреступными горами, в ущельях обитая, живут по своей воле, занимаясь разбоем, для чего и переплывают Иордан и нападают на странников-путешественников, и грабят их, и нередко убивают. Пролив на брегу Иордана теплейшую молитву ко Пресвятой Троице, впервые над Иорданом и во Иордан явившей себе человеком, и потом пропев тропарь и кондак Богоявления и иные ирмосы сего праздника, погрузился я в богоосвященные струи святого Иордана седмижды, яко же Нееман, духовно прокаженный, и изшел из реки богоблагодатной радостен, мирен, благодарящ Господа сердцем и устами, яко сподобил меня сей величайшей благодати, да в тех же водах, в которых Он Сам Пречистой Своей Плотью поргузился, да освятит водное естество к омытию с телами и душ человеческих от всякого греха, и я, окаяннейший, омыл многими нечистотами греховными оскверненное тело мое и верую, что благодать Иорданова исцелила во мне проказу растления греховного в душе и в теле. Буди, буди, Господи, спаси и помилуй!

Вид ущелья в иудейской пустыне и лавры Св. Саввы Освященного. Гравюра XIX века

От Иордана прямо проехали мы в сопровождении тех же конников на берега Мертвого моря и посмотрели со страхом и трепетом на сию влажную пространнейшую могилу беззаконных, преблудившихся несказанно и ходивших вслед плоти иной. Воды пучины сей мертвой едва движутся и от крепкого ветра и вкус имеют горько-соленый, несравненно паче морских вод. От Мертвого моря возвратились мы опять в Риху, а оттоле вечером пустились в путь к Иерусалиму, посмотрели издали на гору Искушения [116], продолжая всю ночь путь свой, и прибыли ко Святому Граду благополучно еще до зари.

20-го числа приуготовлялся я со всеми сотоварищами в путь к Назарету, но неисправность турка в доставлении для меня, по условию, двух лошадей с его личным провожанием заставила нас отложить сию поездку; и сие было дело Промысла Божьего, ибо того же вечера начал и двое суток продолжался идти сильный дождь, от которого в трудном по горам пути много бы надлежало перенести неприятностей, и при немощах моих должен бы я был изнемочь и занемочь весьма опасной здешней простудой.

26-го числа (отправив накануне с вечера всенощное бдение святому великомученику Дмитрию), отслушав обедню в монастыре Св. Дмитрия [117], архиереем Божиим совершаемую, ходил я к святому Петру принять от него благословение на заключение себя в храм Воскресения на сорок дней, да плачу в молитвах и в посте пред Господом и Пречистой Его Матерью о грехах юности моей скверных, за них же тяжко посетил меня, многогрешнейшего, Праведный Судия, да умилосердится и помилует меня, и ослабит мне праведное Свое прощение, и отверженного паки призовет пред лице свое, и по скорби, ею же до смерти бывает прискорбна душа моя, паки всесовершенным прощением возвеселит меня радостью божественной неотъемлемой. Получив просимое от святителя благословение, после вечерни поспешил я переселиться в храм единственный во вселенной и святыней своей не земный, а небесный, и водворился в отведенную мне над святой горой Голгофской уединенную малую, но светлую и уютную келью. Господи! Благослови начинание мое, и не посрами меня от чаяния моего, и помози моей немощи, да совершу течение поста покаянного и нетощь отыду от храма Твоего святого, но с даром вожделеннейшим просимой мной благодати освящения нового. Царица Небесная! Не остави мене, раба Твоего, но ускори на молитву за меня, грешного, и потщися на умоление Сына и Бога Твоего о мне, преоскверненном, да окропит меня иссопом Своего милосердия, и очищуся, и да омыет мя водою благодати Своей божественной, немощных врачующей и оскудевающих восполняющей, и паче снега убелюся.

Святая Голгофа. В храме Воскресения Христова. Гравюра. 30-е годы XIX века

23-го сподобился я, многогрешный, приступить ко трапезе в праздник памяти великого угодника Божия Митрофана (коему с вечера сподобился отправить бдение) и получил великое в скорби моей утешение.

Слава те, Господи, Боже мой! Ты воистину мертвиши и живиши, поражаеши и исцеляеши, убожиши и богачиши! Слава Тебе, яко услышал еси глас долговременного плача моего и приял еси молитву мою протяженную, а паче на святем Гробе Твоем и на святей горе Твоей Голгофе, Тебе нощию и днию от сердца кающегося возносимую (в течение спасительнейшего и утешительнейшего четыредесятидневного безмолвия во святейшем Твоем Воскресения Твоего храме). Окропил еси мене иссопом Крови Боготочной и облил еси мене Водой Божественной, из ребр Твоих истекшими, и не посрамил еси мене от чаяния моего великие Твоея милости, и отпустил еси мене восвояси с миром вожделенным 5 декемврия.