Г. Шпэт - Путешествие иеромонаха Аникиты по святым местам Востока в 1834–1836 годах

Князь Сергий Александрович Ширинский-Шихматов, несмотря на свое военное звание, которое он носил долгое время, принадлежит к числу известных деятелей Русской Церкви первой половины текущего столетия. Он известен и как духовный писатель, в частности как духовный поэт. Ему, например, принадлежат следующие обширные стихотворения: «Песнь Сотворшему вся» (С.-Петербург, 1817), «Иисус в Ветхом и Новом Завете, или Ночи у Креста» (1824). Но еще более князь Сергий Александрович прославился своим редким благочестием, которое в конце концов привело его к монашеству.

Князь Сергий Шихматов по окончании своего образования в 1804 году назначен был воспитателем в Морской корпус, где он и находился до самого увольнения от службы в 1828 году.

Ранней весной 1821 года вспыхнуло, как известно, греческое восстание. Как русский патриот и, еще более, как глубоко религиозный человек, князь Сергий Шихматов не мог не сочувствовать нашим единоверцам – грекам. Он с замиранием сердца следил за военными успехами восставших и за всеми политическими комбинациями того времени, так или иначе соприкасавшимися с восстанием на юге Балканского полуострова. И всеми своими новостями он делился со своими старшими братьями, жившими безвыездно в своем имении в селе Архангельском Можайского уезда Московской губернии. Там жили два старшие брата князя Сергия – князь Павел и князь Алексей Александровичи, оба холостяки и такие глубоко религиозные люди, как и сам он. Они всецело посвятили себя на служение благу своих крестьян: завели в своем доме школу для крестьянских детей и даже для взрослых и сами неутомимо занимались их обучением. И в таких трудах провели всю свою жизнь. Князь Павел Александрович умер в 1844 году [154], а князь Алексей Александрович – в 1849 году. Князь Сергий нередко в своих письмах называет своих братьев «архангельскими безмолвниками».

Первое сообщение князя Сергия о греческом восстании мы находим в письме его к братьям от 29 марта 1821 года. «Осмеливаюсь сообщить вам, – пишет он в этом письме к своим братьям, – важное известие, официальное, хотя еще и необнародованное, по не получению на то разрешения от государя. Мать наша по вере, уже века целые угнетаемая тяжким игом варваров, наконец собралася с силами отмстить свои страдания расторжением на себе постыдных уз своих. Греция взыщет свободы оружием. В самое воскресенье первой недели поста, по отпетии молебна, вдруг во всей Греции поднялись знамена свободы, и все от малого до великого по возможности ополчилось и устремилось на утеснителей. Множество из них пало под ударами раздраженной любви к отечеству, а другие, смирившиеся, пощажены взятием в плен. Дано уже рассеяны были между греками искры, от которых возгорелось сие пламя, распространившееся вдруг с удивительной быстротой, так что турки, никак того не ожидавшие, не успели, так сказать, и опомниться. Следствием сего начала было освобождение Эпира, Пелопонесса, Кандии и всех островов Архипелага. Оставалась только под властью турок соседственная Царю-граду Ромелия. Но и в самой столице, полагать должно, нанесен смертельный удар, ибо три тысячи судов, в котором на каждом по двенадцати пушек с приличным числом воинов, приготовлены были в Одессе для вторжения в Дарданеллы и далее. Войска вдруг собралось до пятнадцати тысяч под предводительством Ипсиланти, который и издал от себя прокламацию; число сие беспрестанно увеличивается добровольным стечением сынов отечества, из коих каждый решился или умереть или воскресить возлюбленную Элладу. Все сие хранилось под глубочайшей тайной и не прежде открылось, как с самым делом. После сего первого известия дальнейших известий еще нет. Нельзя не пожелать братьям нашим успеха».

Военные успехи греков приводили в восторг князя Сергия Шихматова, который уже мечтал о восстановлении Греческой империи и предуказывал в последнем великое торжество для православия. «Что касается до политических известий, – писал он своим братьям в письме от 19 августа того же 1821 года, – то, кажется, война у нас с турками неизбежна и войска наши двинулись уже против сих врагов христианства, а сегодня слышал я, что уже начались и военные действия. Греки на море весьма успешны и, по слухам, уже истребили флот турецкий. При сем препровождаю к вам достойное вашего прочтения провозглашение их к европейцам, которое А.С. Шишков перевел с немецкого из газет и которое в наших ведомостях едва ли будет помещено. Легко статься может, что во дни наши свершится великое дело восстановления Греческой империи и торжество нашего православия, которого сиянием может быть озарятся скитавшиеся во мраке заблуждения души и обратятся к нам, в лоно общей всех матери, Восточной Единой Соборной и Апостольской Церкви».

В сентябре 1821 года князь Сергий послал своим братьям в село Архангельское надгробное слово над убиенным турками Константинопольским Патриархом Григорием V.

Ожидания князя С. Шихматова и многих других русских патриотов о том, что Россия вступится за греков и объявит войну Турции, не оправдывались до времени. Так прошел весь 1821 год и следующий 1822 год. Россия находилась тогда под влиянием Меттерниха и не думала протягивать руку помощи своим несчастным единоверцам. Между тем тогдашнее общественное мнение России настойчиво заявляло свои симпатии грекам и в каждом политическом событии того времени готово было видеть осуществление своих политических планов. В точно таком же настроении находился и князь Сергий, который под влиянием его в письме от 13 декабря 1822 года сообщал между прочим своим братьям, что «государя в будущем месяце ожидают сюда обратно; что положено на конгрессе точно неизвестно, однако же идет слух, что царь наш православный, показав все возможное долготерпение, наконец вступается за православных наших единоверцев, гонимых и мучимых свирепством варваров». Только император Николай I принял деятельное участие в судьбе греков, последствием чего было основание особого самостоятельного Греческого королевства.

Оставив службу в Морском корпусе, князь Сергий Шихматов в начале 1828 года переселился в новгородский Юрьев монастырь, где он в 1830 году был пострижен в монашество с именем Аникиты и рукоположен в иеромонахи. В 1834 году о. Аникита предпринял продолжительное путешествие в Иерусалим на поклонение Святому Гробу Господню и на Афонскую Гору. На возвратном пути из Иерусалима в отечество в апреле 1836 года в Яффе о. Аникита совершенно неожиданно для себя получил указ Святейшего Синода о назначении его в Афины к церкви тамошнего русского посольства. Не с радостью, но и с полной покорностью Промыслу принял о. Аникита известие о своем новом назначении и поселился в Афинах. Непродолжительна была его деятельность в столице Греции. Он чувствовал упадок своих физических сил и просил у Святого Синода увольнения от занимаемой им должности. Для того чтобы поскорее получить увольнение от должности, он обратился с письмом (ниже помещаемым) к своему младшему брату Платону Александровичу Ширинскому-Шихматову, который в то время занимал в Петербурге видную должность директора департамента Министерства народного просвещения и имел большие связи и в светском и в духовном мире [155]. В апреле 1837 года состоялось определение Святого Синода об увольнении иеромонаха Аникиты от должности настоятеля посольской церкви в Афинах. Но о. Аникита хотя дождался синодального указа, но не мог уже воспользоваться им и умер в Афинах 7 июня 1837 года [156].