Авраам Норов - Путешествие по Святой Земле в 1835 году

Мы выехали из Салахие не прежде десяти часов утра. Мы проехали поле сражения между французами и мамелюками. Тут начинаются разливы и болота. Сильный дождь – первый со времени моего прибытия в Африку – застиг нас возле песчаных холмов противу развалин Тафнеса; остатки Тафнеса почти совсем скрылись в болоте и в песках. Их называют арабы доселе: Сафнас. Грозные глаголы Иезекииля продолжают указывать путь: «И в Тафнесе помрачится день, егда сокрушу тамо скипетры Египетски, и погибнет тамо укоризна крепости его, и того покрыет облак, и дщери его во пленение отведутся» (Иез 30:18). Небо было мрачно, ветер клубил песок, и мы напрасно искали защиты в терновых кустах. «И бысть слово Господне ко Иеремии во Тафнасе, глаголя: возьми себе камени велики и скрый я пред враты дому Фараона в Тафнасе, пред очима мужей Иудиных, и речеши к ним: тако глаголет Господь сил, Бог Израилев: се, Аз послю и приведу Навуходоносора Царя Вавилонска раба Моего, и поставив престол свой на камениях сих, их же скрыл еси, и воздвигнет оружие свое на ня, и внидет и поразит землю Египетску… и покрыет землю Египетску, якоже покрывается пастух ризою своею» (Иер 43:8–12). Прочтите на этом холме, скрывающем последние камни Тафнеса, ужасную, великолепную, воинственную песнь Иеремии противу фараона Нехао (Иер 46:13–25). Иеремия, призванный к пророчеству в тринадцатое лето Иосии, запечатлел здесь своею кровию пророческие глаголы свои. Тафнитяне, по свидетельству святого Епифания [3], побили камением великого Пророка, возвещавшего им суд Божий и путь Пресвятой Богородицы с младенцем Искупителем в Египет, через эту самую пустыню. Тот же святой Епифаний говорит, что он слышал сам от престарелых людей, потомков Антигона и Птоломея, что когда Александр Великий узнал в Тафнесе о судьбе Иеремии и о таинстве его пророчества, то велел перенести его останки в Александрию [4].

Необозримая степь, которая расстилалась перед нами, состояла из песку, сквозь который изредка пробивались терния и другие колючие растения. Молча, мы погружались далее и далее. Отдалившись от озера, двое из наших бедуинов оставили своих верблюдов и убежали от нас. Опасаясь остаться без проводников, я велел одному из моих вооруженных людей ехать в арьергарде нашего каравана. Недалеко от двора, называемого Канатир, приблизились мы опять к озеру. Отсюда видна впереди песочная гора Абу-Асаб, переменяющая свой вид после каждого урагана. Озеро покрыто было множеством ибисов, пеликанов и лебедей.

К двору Канатир ведет между озером Мензале и озерком Эль-Баллах плотина и очень хороший каменный мост. Это место было непроходимо от разлива вод; плотина и мост построены с учреждением здесь пристанищных дворов для курьеров правительства. Двенадцать пристанищ выстроены в пустыне между Каиром и Газою; в каждом есть смотритель при шести курьерах и шести верблюдах геджинских. Курьерское известие достигает от Газы в Каир в 43 часа. Считают 82 часа постоянной езды на верблюде, между этими двумя городами; но курьер обязан ехать вдвое скорее. При нас приехавший курьер был сменен в пять минут. Мне рассказывали, будто бессменные курьеры во время отдыха привязывают к ноге зажженный фитиль, который, догорев в положенное время, пробуждает их, обжогом, от сна. Зимою дожди делают эту дорогу слишком скользкою для верблюдов и дромадеров, и тогда их заменяют лошадьми. Почта из Египта в Сирию ходит один раз в неделю. Разница между аравийским геджинским верблюдом и простым верблюдом состоит в том, что геджинский развязнее и быстрее на ходу, шея длиннее и возвышеннее; он скор как дромадер, но с одним горбом. Для верблюда, вообще, фунт пшена и изредка столько же воды достаточно на целые недели. Геджинский верблюд переносит до 18 пудов.

В окрестности озера эль-Баллах находится очень много кабанов, один из них смело пробежал сквозь наш караван, и мы не могли стрелять по нем от опасения ранить наших верблюдов. Смотритель в Канатире предложил нам свои услуги и запасы, говоря, что он всем может поделиться с нами, кроме пресной воды, которая привозится издалека; но наш запас был достаточен. Мы прибыли сюда в 6 часов вечера.

Отправясь в путь в 6 часов утра, сначала мы ехали вдоль озера эль-Баллах, потом такою же степью, как и вчера. С нами встретился небольшой караван, и по обычаю мы приветствовали друг друга. Мы прибыли в 10 часов с четвертию к двору Бир-Деодар для отдыха. Хотя это пристанище носит название колодезя ( бир ), но здесь нет пресной воды. Прямо против Бир-Деодара, на берегу моря, видны еще развалины древней Пелузы. Это был крепкий пограничный город древнего Египта – он считался оградою и ключом дельты со стороны Сирии. Иезекииль называет его Тзин или Саин. «И излию ярость мою на Саин, крепость Египетску» (Иез 30:15), – говорит Пророк от лица Божия. Тзин у евреев, Пелос у греков, Перемун у коптов, Фарамаг и Тине у арабов – эти имена означают один и тот же город, более известный под именем Пелузы, и на всех этих языках значит по буквальному переводу ил или грязь – прозвание, данное ему по причине его топкого местоположения. Там осталось только несколько камней и обломков колонн. Андреосси видел основания стен и поверил точность измерения Страбонова, но море очень много отступило от берега с того времени. Теперь арабы называют Пелузу Шейх-Абдалла.

В полдень оставили мы Бир-Деодар, следуя вдоль песочных холмов; тут мы видели несколько огромных египетских орлов. Изредка лощины между холмов оживлены тощими пальмами, в защиту от вихрей, взметающих песок. В Египте ежегодно дороги меняются или от наводнения, или от движения песков. В пустыне направляются от одного места к другому, замечая какие-нибудь возвышения или кусты. Все линии направления соединяются от места до места на одну главную линию. Иногда кладут каменные кучи; ими означают также часто место погребения погибших странников.

Через час езды достигли мы горы Абу-Асаб; она, как мы уже сказали, состоит из подвижного песку. На половине пути до пристанища, налево от дороги, несколько не доходя пальмовой рощи, есть колодезь пресной воды, скрытый за холмами; его называют Бируль-нус, он заменил прежний, того же имени. Наши бедуины с жадностью освежились водою. За этим местом, в лощине, застигла нас буря и песочный вихрь, но это продолжалось недолго; когда солнце просияло, то очерки песочных холмов обозначались светлыми и как бы прозрачными линиями. Здесь дорога идет подымаясь и выводит наконец на площадку, откуда открывается близ морского берега холм, знаменитый смертию Помпея; это гора Кассиус, древних. Страбон, очевидец почти всего им описанного, справедливо называет эту гору песочным холмом. По словам одного из наших проводников, тут были развалины, но они занесены песками. Поблизости видны пальмы кочевья Романии и вскоре является пальмовая роща Катия. Во всех этих кочевьях бедуинов нет ни одного дома, и только пальмовые деревья, более или менее многочисленные, означают их главное пребывание и степень населения. Множество красиво убранных арабских лошадей были привязаны к пальмам, под навесами хозяйских бурнусов, в защиту от солнца; другие паслись в тени или буйно резвились по пустыне. Некоторые из них были из Неджида; с них писал Иов свою превосходную картину коня. Их хозяева были также рассеяны: кто под шатром, кто под открытым небом, в дружеском кругу за общим очагом, с трубкою во рту, – поглядывая в табун на любимых кобылиц; они их предпочитают жеребцам затем, что кобылица не обличает их перед неприятелем или в набегах ржаньем, что она кротче и дает молоко, утоляющее в пустыне голод и жажду. Мы развьючили наших верблюдов и разбили свой шатер возле бедуинов. Мы прибыли сюда около шести часов, незадолго до захождения солнца. Наши бедуины полегли с верблюдами кругом моего шатра вокруг разведенного огня. Тотчас разостлали они баранью шкуру, кожею кверху, и, насыпав на нее муку, начали ее месить водою, растирая камнем по коже; сделав тесто, стали его печь, как тонкие блины, на железной доске; – это была вся их пища. Потом занялись они верблюдами; вынув из мешочка по одной пригоршне пшеницы, каждый бедуин кормил их с колен своих, и эти огромные и уродливые животные, изъявляя радость свою резким визгом, подпалзывали к ним и даже лизали их. Полагают, что в Катие был стан Александра Великого на пути его из Газы в Пелузу. Французская армия шла этим самым путем в Сирию и обратно; Наполеон пришел в 6 дней от Га зы в Катие; а Александр Великий в 7. Иосиф сохранил нам подробности перехода Суэйзского перешейка Титом из Тмуи – на юге от Диосполя: первый переход: Цоан; 2-й – Гераклея малая, на берегу озера Мензале против Салахие, 3-й – Пелуза; 4-й – мимо одного пристанища к горе Касиус , где был храм Юпитера; 5-й – Острацина; 6-й – Риноколура; 7-й – Рафия; 8-й – Газа [5].