К. Андреев - Религиозная тайна

Так, требования территориальных управлений Министерства юстиции Российской Федерации о предоставлении списков участников религиозного объединения (с указанием ФИО, гражданства, даты рождения и адреса проживания); информации о месте, времени, целях и основном содержании молитвенных служений; молитвенном уединении Совета Церкви; межцерковных молитвах; переписке религиозных организаций с юридическими и физическими лицами, вызывают вполне обоснованное негодование многих священнослужителей, еще не забывших репрессии в отношении верующих в советский период [36], и отказ в предоставлении подобных сведений.

Несмотря на то что данное правило не прописано во внутренних установлениях религиозных объединений, на практике оно имеет место быть, уходя своими корнями в глубину веков.

Многие наши соотечественники пережили страшные гонения за веру в советское атеистическое время. Тогда десятки тысяч верующих, включая священнослужителей были репрессированы, при этом некоторые из них были расстреляны.

Несмотря на то что времена репрессий давно прошли, пережитые страдания не могли не сказаться на внутренних установлениях религиозных объединений. В результате при требовании органов власти предоставить списки участников, как правило, руководители религиозных объединений отвечают отказом. Между тем на сегодняшний день данный отказ в большинстве случаев абсолютно правомочен с позиции действующего законодательства.

Подводя итог, следует отметить, что религиозная тайна является важной составляющей современной религиозной жизни. Гарантии религиозной тайны содержатся во внутренних установлениях практически всех религиозных объединений России и обязывают священнослужителей соблюдать профессиональную религиозную тайну, поскольку ее разглашение несовместимо с духовным статусом.

Правовые гарантии религиозной тайны содержатся в Конституции Российской Федерации, Федеральном законе «О свободе совести и о религиозных объединениях», Федеральном законе от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных» и др.

Так, ч. 1 ст. 23 Конституции Российской Федерации гласит, что «каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени». Часть 1 ст. 24 Конституции Российской Федерации запрещает «сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия», а ч. 3 ст. 29 указывает, что «никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них».

Данные положения Конституции РФ находятся в полном соответствии с нормами международного права. Так, согласно ст. 12 Всеобщей декларации прав человека, «никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств».

Говоря о соотношении права на частную жизнь и религиозной тайне, автор полностью согласен с позицией Г. Б. Романовского, который указывает, что «данное право является не просто гарантией невмешательства государства во внутренний мир человека, но и закреплением уважения прав верующих. Право на неприкосновенность частной жизни в своем развитии нормативного закрепления реализовывалось в отдельных правомочиях, отражающих те или иные элементы неприкосновенности частной жизни. Таковым является свобода совести. Религиозные убеждения – это элемент внутреннего мира человека, соответственно часть его частной жизни» [37].

Подтверждая право каждого на частную жизнь, неотъемлемой частью которого, безусловно, являются и религиозные убеждения, п. 5 ст. 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» содержит в себе императивную норму, согласно которой никто не обязан сообщать о своем отношении к религии и не может подвергаться принуждению при определении своего отношения к религии, к исповеданию или отказу от исповедания религии.

В соответствии с п. 1 ст. 3 Федерального закона о персональных данных информация, относящаяся к определенному или определяемому на основании такой информации физическому лицу (субъекту персональных данных), в том числе его фамилия, имя, отчество, год, месяц, дата и место рождения, адрес, семейное, социальное, имущественное положение, образование, профессия, доходы, другая информация, является персональными данными. Обработка которой по общему правилу может осуществляться оператором только с согласия субъектов персональных данных, которое должно быть выражено в письменной форме.

Требование о личной религиозной тайне и невмешательстве в религиозную жизнь граждан в первую очередь распространяется на органы исполнительной власти и правоохранительные органы, которые осуществляют контроль и надзор за уставной деятельностью религиозных объединений.

К сожалению, на практике должностные лица органов юстиции во время выполнения контрольных функций иногда не только выходят за рамки предмета проверки, но и выдвигают недопустимые требования по предоставлению информации о частной жизни верующих. В качестве наглядного примера можно привести письменное требование Главного управления Министерства юстиции по Ростовской области к местной религиозной организации Церкви христиан веры евангельской «Покров Божий» предоставить информацию о месте, времени, целях и основном содержании молитвенных служений, молитвенном уединении Совета церкви, а также о содержании межцерковных молитв [38]. И это несмотря на то, что органы юстиции при осуществлении контрольных функций обязаны не вмешиваться во внутреннюю деятельность религиозных объединений и уважать их внутренние установления, если только эта деятельность не противоречит закону.

В практике известны случаи, когда органы юстиции требуют предоставить переписку религиозных организаций с физическими лицами по вопросам личной духовной жизни, посягая, таким образом, не только на религиозную тайну, но и на одну из важнейших демократических конституционных свобод – тайну переписки.

Между тем, в соответствии с п. 2 ст. 18 Федерального закона от 26 декабря 2008 г. № 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля» [39], должностные лица контролирующих органов обязаны соблюдать законодательство Российской Федерации, права и законные интересы религиозной организации, проверка которой проводится, и не требовать от религиозной организации документы и иные сведения, представление которых не предусмотрено законодательством Российской Федерации.